В выпуске — беседа с протоиереем Валерием Сырцовым, настоятелем Свято-Никольского храма, о том, что подвигает современного человека принимать Таинство Крещения, как подготовиться к этому таинству и что означает быть православным на практике. Ведущий — Игорь Агеенко.
Ведущий: По статистике порядка восьмидесяти процентов россиян относят себя к православным, и при этом многие крестят детей в детстве, а некоторые делают осознанный выбор чуть-чуть попозже. И вот сегодня поговорим об этом выборе и его последствиях, что он несет для православных людей.
У нас в студии протоиерей Валерий Сырцов, секретарь Благовещенской епархии, а также настоятель Свято-Никольской церкви города Свободный. Здравствуйте!
Протоиерей Валерий Сырцов: Добрый вечер!
Ведущий: Вот самый такой для меня, скажем, непростой вопрос — крещение детей, потому что написано в Библии, что крещение — это обещание Богу доброй совести. Второе, если уж христиане пытаются быть подобными Иисусу Христу, основателю своей религии, то Христос принял крещение в 30 лет — то есть, это уже возраст солидного мужчины, который имел жизненный опыт, который понимал, что такое иудейство, знал Закон, знал Тору, Он знал, в том числе, римский закон. Почему крестят детей в православии? Ведь это расходится с Писанием.
Протоиерей Валерий Сырцов: Если говорить о цитате, с которой вы начали, о том, что крещение — это обещание Богу доброй совести, греческий язык, на котором написано Евангелие, Новый Завет, — это язык очень богатый. Вот у нас, к примеру, есть одно слово «народ», а у греков там несколько обозначений — «охлос», «демос» и так далее. У нас словом «любовь» обозначаются любые проявления любви, у них там…
Ведущий: Семь слов.
Протоиерей Валерий Сырцов: Здесь то же самое, похожая ситуация. Дело в том, что то слово, которое стоит в греческом оригинале, оно имеет два значения, одно из этих значений, действительно «обещание», а второе значение — «просьба, прошение». И вот, скажем, на церковнославянском языке, которым была Библия написана, на церковнославянском языке, она переведена так, что крещение — это вопрошение у Бога доброй совести. И если мы, скажем, возьмем толкователей Евангелия первых веков, таких как блаженный Августин, Иоанн Златоуст, Григорий Богослов и так далее, то вот эти толкователи, апологеты первохристианской церкви, они именно так понимали это слово. В их толкованиях это именно так обозначается, вопрошение у Бога доброй совести, потому что обещать я могу только то, что у меня уже есть, я не могу обещать то, чего у меня нет.
Ведущий: Я могу пообещать, что после окончания этой передачи я вам скину ее на флешку. У меня ее нет, но я могу вам пообещать.
Протоиерей Валерий Сырцов: Если я обещаю Богу добрую совесть, значит, она уже наличествует во мне, она уже есть.
Ведущий: Она уже добрая, имеется в виду?
Протоиерей Валерий Сырцов: Да. А если я без Бога уже имею добрую совесть, то зачем тогда мне Бог?
Ведущий: Я вот придерживаюсь точно такого же мнения.
Протоиерей Валерий Сырцов: Поэтому наша Церковь придерживается именно древнего толкования этого слова: крещение — это вопрошение у Бога доброй совести.
Ведущий: Хорошо.
Протоиерей Валерий Сырцов: Поэтому, когда мы приносим детей на крещение, мы просим, чтобы Бог дал им добрую совесть.
Ведущий: Но можно же просить посредством молитвы, зачем крестить? Ведь крещение — это во всех религиях более сакральное действие, чем просто молитва.
Протоиерей Валерий Сырцов: Ну, если даже мы снова обратимся к Священому Писанию, мы увидим, что апостол Павел говорил, что прообразом крещения было что? Обрезание. Насколько мы помним, обрезание происходило на восьмой день после рождения. То есть, когда ребенок ничего не понимал, ничего Богу обещать не мог, ничего просить не мог. Но это было сакральное действо, обрезание, которое вводило ребенка, как бы сказать, в состав народа Божия.
Ведущий: Национальности?
Протоиерей Валерий Сырцов: Не национальности. Любой обрезанный становился иудеем. Человек, который принимал иудейскую веру, если он даже был грек или римлянин, если он принимал иудейскую веру и принимал обрезание, он становился членом народа Божия, не как этнической группы, а как, скажем так, духовной семьи. Понимаете, обрезание было сакральным действием, которое вводило ребенка в состав вот этой ветхозаветной церкви. И когда они перешли через Красное море, обрезался — то есть крестился — весь народ, а там были и дети, там были и взрослые, старики и так далее.
Поэтому для нас крещение — это не просто, так скажем, пионерская присяга, «я клянусь быть верным нашему Богу, быть честным, выполнять все заповеди» и так далее. Крещение это то, что вводит ребенка в духовную семью народа Божия. Вот это изначальный смысл, почему мы приносим детей к крещению. Потому что благодать, которую они получают в Церкви, вне Церкви они ее получить не могут. Церковь — столп и утверждение Истины, церковь — хранительница духа святаго, и только став этим росточком… понимаете, есть ствол, есть дичка, вот ее привили, она начала плодоносить. Вот так мы прививаем детей к этому стволу, к этой вселенской многовековой Церкви, которая началась в Сионской горнице с момента сошествия Духа Святаго, и это дерево, оно простоит вечность. И вот детей мы прививаем к его стволу. Потому что вот эта благодать, которую они получают через крещение, через причастие, они нигде иначе ее получить не могут.
Ведущий: Хорошо. Это мы говорим про идеальный вариант, как оно должно быть.
Протоиерей Валерий Сырцов: Естественно.
Ведущий: Теперь поговорим о том, как оно есть по факту. Меня крестили в православной вере в 6 лет, это была не на территории области, мы ездили к друзьям на Запад, но я тогда ничего не понимал, я помню, что я дико орал. Естественно, мне было страшно мне было холодно, меня чем-то там мазали. Я присутствовал здесь на крещении ребенка друзей — аналогичная ситуация. Какие-то возгласы, какие-то цвета, это я сейчас говорю об убранстве всего остального — стресс, понятное дело. Вот зачем создавать такое? Не лучше, чтобы это дитё подросло? «Сынок, доченька, а давай, есть дяденька, он тебя покрестит». — «А чего это будет?» — «Ну вот так-то, так-то, так-то».
Протоиерей Валерий Сырцов: Скажу из своего опыта. Я 18 лет крещу уже детей. Если, скажем, мы берем среднее крещение, 15 детей крестятся одновременно, и среди могут быть них один-два, которые, может быть, действительно испытывают все это. Но это не правило, это исключение. Потому что в основном, в большей степени дети все принимают вполне нормально. Это первое. Второе, вот смотрите, когда ваш ребенок болеет, вы можете сказать ему: знаешь что, дружище, вот ты вырастешь, закончишь медицинский институт, и когда ты поймешь, как действует это лекарство, и сможешь осознанно решить, что тебе надо его принимать, я, так и быть, тебе его дам.
Ведущий: Но вера — это не лекарство.
Протоиерей Валерий Сырцов: Лекарство. И даже если он будет плакать, протестовать, лекарство ему будет дано. Одно из имен Божьих — это Врач, Тот, Кто лечит. И Церковь, опять же, изначально, это лечебница. Назовите это идеализмом, но у нас всегда есть дело, к которому мы стремимся, не только в Церкви, скажем, даже если взять отношения мужчины и женщины, то есть идеал, и не всегда он достижим, но мы к нему стремимся. То же самое здесь. Понимаете, церковь — это лечебница. Церковь — это место, где мы лечим наши души. И если мы посмотрим на нашей детей, то мы видим, что грех в них есть уже с младенчества. То есть, когда они балуются, капризничают, жадничают, стараются, там, отобрать игрушки у более слабого и так далее, все это проявляется…
Ведущий: Ну я бы это не считал грехом, это нормальные человеческие отношения…
Протоиерей Валерий Сырцов: Это не нормальные человеческие отношения. Понимаете, зло, оно ненормально в принципе.
Ведущий: Это не зло.
Протоиерей Валерий Сырцов: Когда человек жадничает, это не зло? Когда он отбирает игрушки у более слабых, это не зло? Конечно, это не грех, как, скажем, убийство, или прелюбодейство, но это зачаток греха. И чем раньше вы начнете с этим бороться…
Ведущий: А бороться воспитанием или религией надо?
Протоиерей Валерий Сырцов: Воспитанием, в том числе.
Ведущий: А здесь мы ему даем то, что ему, может быть, не нужно.
Протоиерей Валерий Сырцов: Нет. Вы поймите, что религия это не просто… Это восстановление разрушенной связи. Мы рождаемся уже больными. Грех в нас есть изначально, он в нас заложен, мы таким рождаемся от Адама.
Ведущий: Да, мы грешные, написано в Библии, все мы грешны, и нет ни одного праведного.
Протоиерей Валерий Сырцов: Да, во грехе мы рождаемся. Об этом писал еще пророк Давид. И этот грех, который есть в человеке, он начинает расти помаленьку, и, как бы это сказать….
Ведущий: Вы хотите сказать, что крещение — это такая прививка, которая не дает ему распространиться, своеобразная. Ну, гипотетически.
Протоиерей Валерий Сырцов: Примерно. С натяжкой можно и так сказать. То есть, не просто прививка, видимо, мы должны были к этому прийти постепенно, и мы к этому пришли. Сейчас мы говорим… Вот, скажем, я на собеседовании всегда говорю, что мало крестить ребенка. Если вы решили его крестить на всякий случай, авось, поможет, и так далее…
Ведущий: Вот, вот, к чему я и веду.
Протоиерей Валерий Сырцов: Ну, в советский период у нас не было возможности проводить собеседования. Уже сам факт того, что человек пришел в церковь ….
Ведущий: Воспринимался как нечто свыше преподнесенное.
Протоиерей Валерий Сырцов: Да, да. То есть уже априори считалось, что человек уже, что в нем есть такое, что заставило его, несмотря на опасность быть разоблаченным, иметь проблемы по работе, с карьерой и так далее, все-таки прийти и крестить своего ребенка. Потом был период, ну, скажем, девяностых годов, когда Церковь действительно, по-настоящему не знала, как это делать.
Ведущий: Подождите. Как не знала? Две тысячи лет истории.
Протоиерей Валерий Сырцов: Понимаете, есть семьдесят лет этого запрета. Мы очень тяжело пытались найти контакт с людьми. И даже сейчас, когда священники пытаются проводить собеседования, какие-то огласительные беседы, нередко сталкиваются с неприятием со стороны самих людей. В блогах об этом пишут целые разгромные статьи: «Ах, да как этот поп посмел мне отказать, не покрестить моего ребенка, ах, он такой-сякой, я ему отомщу».
Ведущий: То есть, бывает еще и такое, что отказывают в крещении ребенка?
Протоиерей Валерий Сырцов: Бывает.
Ведущий: А на каких основаниях, очень интересно?
Протоиерей Валерий Сырцов: Ну вот как раз, например, скажем, если человек собирается крестить из чисто суеверных побуждений, не для того, чтобы воспитывать ребенка в христианской вере.
Ведущий: Вот, вот, к чему я, собственно, и клонил. Просто у меня даже примеры есть подобранные. Небезызвестный, не знаю, шоу-бизнес вам знаком или нет, по крайней мере я могу вам примеры привести, Мэрилин Мэнсон, Аврил Лавин, канадская исполнительница, Элвис Пресли, и российский наш Шнуров Сергей. Ну, Шнуров Сергей, он уже в осознанном пришел в семинарию возрасте, потом он закончил это все, немножечко понял и ушел. А вот эти люди, Мэнсон, Лавин и Пресли, они с детства были в церквях, неважно, православных-неправославных, они были в про-христианских церквях, их крестили. И потом у них произошел какой-то слом. С родителями вышел конфликт, родители сами не жили так, как они хотели, чтобы их дети жили.
Протоиерей Валерий Сырцов: Об этом сейчас говорит и Святейший Патриарх, и уже несколько лет назад был специальный указ Святейшего Патриарха, чтобы не крестили людей, и взрослых, и детей без предварительной катехизаторской подготовки. То есть, минимум одна-две беседы должны проводиться со взрослыми и крестными тех людей, которые собираются, скажем, крестить детей. Все больше эта практика распространяется, проводится, и людям говорится о том, что смотрите, сам по себе факт крещения ничего вам не гарантирует. Более того, я на собеседовании так говорю, смотрите, крещение может стать для вас большим осуждением.
Потому что Господь же сказал, кому больше дано, с того больше спросится. Если мы, скажем, возьмем честного атеиста, который искренне, от всей души верит, что никакого Бога нет, все это попы выдумали ради своей корысти, я в этом безобразии не участвую, и вот он, как мог, жил, соблюдал свои какие-то нравственные правила, которые он в школе учил или дома. И вот он умирает. И вот за ним умирает такой формально-номинальный вроде бы христианин, крещеный, но по вере своей не живший. Так вот, участь второго будет гораздо хуже, чем участь честного атеиста. Потому что атеист ничего не получил. А второй получил величайший дар и преступно его попрал. И об этом мы говорим и предупреждаем людей. Другое дело, что мы не знаем, как человек отнесется к этой информации. Он говорит, да, я вас понял, я услышал, я буду делать все, как надо. И я не могу ему не верить, понимаете? Я крещу его в надежде, что он меня не обманул, что он действительно воспринял.
Мы говорим, смотрите, одной беседы мало. Есть сейчас очень много православных сайтов: Православие.ру, Азбука веры, на которые можно зайти и что-то почитать, найти ответы на те вопросы, которые могут у вас возникнуть, если у вас нет времени добраться до священника, в храм. Но уж как к этому относится человек? Надеемся, что все-таки то, что мы сеем, возможно, что не мы будем это собирать. Помните, даже апостолы собирали не то, что они посеяли.
Ведущий: А вот если взять вашу практику, сколько людей, которых лично вы покрестили, потом к вам приходят? То есть, есть ли какая-то статистика, что их стало больше, меньше, не изменилось количество этих людей?
Протоиерей Валерий Сырцов: Людей становится больше. Видите, дело в том, что путь воцерковления, когда человек, действительно, становится уже таким, полноценным прихожанином, этот путь нелегкий. Сейчас весь окружающий мир ему говорит о том, что ты должен получать удовольствие любым способом — ну, может, не любым, но ты должен получать удовольствие, взять от жизни всё и так далее. А в церкви ему говорят иначе, ему говорят, что духовная жизнь — это труд, и нелегкий труд. Чтобы по-настоящему молиться, нужно прилагать усилия, это не просто попросить Бога что-то. Есть молитва, условно говоря, варвара: «Господи, сделай так, чтобы у соседа корова сдохла». Есть молитва более высокая: «Господи, сделай так, чтобы моя корова была такая же толстая, как корова моего соседа». Есть молитва еще более возвышенная, когда человек просит о каких-то духовных благах, чистоте сердца, о любви. А есть высшая молитва — это когда человек уже ничего не просит.
Ведущий: Когда он благодарит за то, что у него есть.
Протоиерей Валерий Сырцов: Вот последние слова Иоанна Златоуста, который столько всего претерпел, умер в ссылке, кстати, в Абхазии: «Слава Богу за все». Это высшая молитва, и вот так молиться Богу — это подвиг, это труд. Вся, понимаете, церковная жизнь — это опыт тех людей, которые научились так молиться. И они нам говорят: вот так. Так, так будешь делать, и ты, возможно, научишься молиться чисто.
Ведущий: Хорошо. Как быть, если человека покрестили в детстве, без его ведома, воли, согласия, решения и так далее? Человек понимает: меня не спросили, опять же, психологическая травма, всё, Церкви пока, до свидания. Становится он на любой выбранный путь, там, атеизма, какого-нибудь еще «изма». А потом понимает, что да, надо все-таки обратно, но уже самостоятельно. Считается ли, что первое крещение его аннулируется, может он покреститься еще раз или нет? Вот как быть в этом случае?
Протоиерей Валерий Сырцов: Нет, крещение совершается единожды, как единожды рождается человек.
Ведущий: А если он потом встал на скользкий путь? Я не говорю, что убил, украл, это грехи, это Уголовный Кодекс. А если он, допустим, увлекся сатанизмом?
Протоиерей Валерий Сырцов: Я понял. Для этого есть покаяние. Покаяние еще называется вторым крещением. То есть, когда человек приносит покаяние Богу, то он возвращается. Помните, мы говорили о привитой веточке? Вот если ее отодрать, отломать, она засохнет, простая ветка. Но если христианин, который себя отодрал о Древа Церкви, решил воссоединиться с ней, то через покаяние он снова с ней воссоединится.
Ведущий: И сколько таких раз может быть?
Протоиерей Валерий Сырцов: Такие у нас вещи происходят ежедневно. Потому что даже человек глубоко верующий, он все равно грешит. Понимаете, даже то доброе, что мы иногда делаем, оно нередко отравлено — расчетом, ожиданием похвалы и так далее. Почему, скажем, сильно святые люди, люди великой праведной жизни, считали себя последним грешниками? Это не было фарисейство, это не было какое-то позирование. Они действительно так понимали.
И вот, кстати, очень хороший есть пример, Антоний Великий, такой известный персонаж церковной истории. К нему пришел знатный человек и сказал, говорит: «Отче, вот, вы монахи, учите, что человеку надо каяться, что мы грешные, а я вот как бы не вижу, я ничего такого не делал, головы не режу, жена у меня одна, и так далее». И вот старец спрашивает: «Скажи мне, кто ты в своем городе, условно говоря, в Свободном?» Он говорит: «Я мэр города, я первый, главный человек в нашем городе». — «Хорошо, если ты приедешь в Благовещенск, кем ты там будешь?». Ну, уже естественно, ранг был значительно понижен. «В Хабаровске ты будешь, там ты кто? Мэр какого-то провинциального города». — «Ну». — «А в Москву ты приедешь, кем ты там будешь?» — «Да простолюдин». — «Ну, представь, у нас не президент, а царь. А если ты предстанешь перед царем?» — «Да кто я, говорит, такой? Откуда-то, из какой-то глуши непонятно кто приехал».
Вот так человек, чем он выше поднимается к Богу, чем ближе становится, тем он яснее видит свое несовершенство. Чем ярче освещена комната, тем в ней яснее видно, вот там мусор, вот там пыль, вот там не протерто. И чем темнее в комнате, тем кажется, что все нормально, никаких проблем. Прогневался человек. Сколько раз в день мы гневаемся? Значит, получается, что я уже начинаю отламываться, потому что я впустил гнев в сердце свое. А почему я гневаюсь на другого человека? А потому, что я прежде осудил его. А почему я осуждаю другого человека? А потому, что то, что я осуждаю в другом, есть во мне.
Помните знаменитые слова Христа, не судите, да не судимы будете? Ведь дело не в том, что Бог но нас обижается за то, что мы кого-то осудили. Потому что, когда мы кого-то осуждаем, мы этим свидетельствуем против самих себя. Вот известна притча о мухе и пчеле. Для мухи в окрестностях только вонь и помойки. Для пчелы в этих же окрестностях цветы и благоухание. То, что ты видишь в другом человеке, это есть в тебе. Поэтому такие микроотпадения происходят каждодневно. И если человек с этим не борется, если он не старается молитвой это побороть в себе, он может дойти до того, что однажды он совсем отпадет. Но всегда есть возможность возвращения, всегда есть возможность покаяния, Господь всегда готов принять кающихся грешников. В житии одного из святых описан случай, когда дьявол обратился к Богу об одном нерадивом монахе, говорит: «Ну сколько Ты его можешь принимать? Сколько раз он обещал Тебе, что исправит свою жизнь?» Бог ему ответил: «Ну ты же его принимаешь, когда он от Меня уходит? Принимаю. А почему Я не могу его принять, когда он уходит от тебя и хочет исправить свою жизнь? Неужели ты более благ, чем Я?» То есть возможность возвращения, покаяния у человека есть всегда.
Ведущий: Спасибо большое. Я напомню, что сегодня мы говорили о крещении и его последствиях для тех, кто называет себя православными, с секретарем Благовещенской епархии протоиереем Валерием Сырцовым.
