Почему владыка Лукиан с детского возраста решил стать священником и каковы его впечатления от общения с Патриархом Кириллом, где его любимые места в Благовещенске и есть ли у архиерея хобби? Об этом и многом другом рассказал журналистам АП епископ Благовещенский и Тындинский Лукиан, побывавший в гостях в пресс-центре АП вскоре после своего назначения на кафедру — в марте 2012 года.
Не представлял, что за город Благовещенск
— Владыка, вы уже почти четыре месяца служите в Приамурье. Ожидания, с которыми вы сюда ехали, оправдываются?
— Скажу честно, я не представлял, куда я еду, что это за город. Этот край я знал только по карте. Для меня все ново и непривычно, потому что 25 лет я отдал службе в Санкт-Петербургской епархии. Там все другое, нежели здесь, на амурской земле. Там более исторические места, ведь Северная столица недаром так именовалась. Благовещенск немножко однообразен, здесь мало памятников, мест, где можно побродить и отдохнуть душой или которые можно красиво описать в стихах. Люди хорошие, но мне кажется, изолированность привела к бедности восприятия. Не у всех есть возможность видеть большой мир. Здесь чувствуется отрыв от истории, от историчной культуры. Мне кажется, здесь слишком много ломали и перестраивали. Когда нет постоянства, это страшно — нет уверенности. Людей воспитывает окружающая среда. Когда побродишь по Благовещенску, можно увидеть торговые центры, кафешки в большом количестве. Разве благовещенцы только хлебом единым живут?
— И ваше предложение восстановить кафедральный собор на историческом месте вызвало противоположные отклики…
— Это не я предложил, это архитекторы, я всего лишь поддержал один из проектов. Я был везде, кроме Америки и Китая, нес послушание церковное как в столичном городе, так и в провинции. Город или село без храма в центре — как без сердца. Населенный пункт серый и некрасивый, он заморачивает тех, кто там живет и трудится — люди устают, им хочется чего-то культурного и эстетического. Признаюсь честно, я не ожидал, что будет такая реакция в русском историчном городе. Православие у нас исторично и градообразующее. Давайте откажемся — и тогда мы будем без корней и без истории. Меня удивляет, что молодые люди начинают это оспаривать и делать это грубо и невежественно, не предлагая ничего взамен. Почему люди так не любят свою историю? Я стал епископом Благовещенским, и хотите или не хотите, все, что происходит здесь, я переживаю близко к сердцу, это мой кафедральный город. И мне хочется, чтобы он был не хуже других. В Биробиджане, например, помимо собора, в парке построили красивую часовню, хотя ее там никогда не было. И никого она не обижает, хотя это Еврейская автономия.
Понравились сопки и старинные дома
— Несмотря на то что Благовещенск вам показался серым, что-то вам здесь все же понравилось?
— Здесь есть огромнейший запас сил, который надо расшевелить. И я надеюсь, что свою лепту в это внесу. А полюбившиеся мне места — это сопки. Я монах и люблю уединение. Мне важно спрятаться от всех, набраться сил, прийти в себя. Есть такие места, которые мы хотим облагородить, чтобы они служили всем. Это будет особый этап в жизни епархии, и мы к нему уже приступили. Мне нравятся старинные дома, которые сохранились в центре, благодаря им мы имеем связь с прошлым. Есть уголки, которые очень симпатичны, которые художники края изображают на своих пейзажах.
И у вас есть самое главное — чудная погода. Мое благочиние располагалось в Ленинградской области на границе с Карелией. 25 лет привыкал к тому климату и так и не привык. Я начал чувствовать себя нормально только здесь, где каждый день солнце и зима сухая. Там годами каждый день льет дождь. Мы под дождями умудрялись строить. Когда устаешь и хочется отдохнуть — а тут тебе белые ночи. Это красиво, но для меня это трагедия. Если бы в Санкт-Петербурге или Карелии узнали, как здесь хорошо, многие захотели бы переехать жить сюда. Но у вас не хватает сил крикнуть большому миру: «Ребята, приезжайте, здесь интересно!». Мне хочется пригласить сюда жить и работать интересных молодых священников, которым бы здесь понравилось. Здесь нужны творческие монахи, которые могли бы работать для людей.
Нам завидуют, что у нас такой Патриарх
— Вы, наверное, единственный в Приамурье человек, который так же близко, как сейчас мы с вами, общается с Патриархом Кириллом. Какое он произвел на вас впечатление?
— Сейчас, в силу высокого сана, Святейший Патриарх мало доступен, но раньше, когда он был митрополитом, он был человеком очень общительным. Православным людям нашего отечества повезло, что у нас такой патриарх. За ним огромный опыт, хорошее образование и глубочайшая вера. Как правило, чиновников высокого ранга, даже в духовной сфере, отличает то, что они устают, становятся слишком формальными. Но здесь этого не происходит. Я вам даже скажу, что нам завидуют все остальные православные мира и даже неправославные конфессии. У нас достойный Патриарх. Он уже много успел сделать для нашей Церкви, и мы в ожидании дальнейших перемен, которые насущны для людей. Ведь Церковь — это не стены, это люди. Патриарх мудро поступает, что меняет архиереев, чтобы люди увидели какую-то свежую струю.
— Где сейчас ваш предшественник владыка Гавриил?
— Ныне владыка на покое, говоря светским языком, на пенсии. Он получает заслуженную пенсию от епархии за его труды. Он имеет жилье и автомобиль, близких и друзей, кто за ним ухаживает — он часто бывает нездоров, и ему требуется помощь. Общаемся мы с ним очень дипломатично.
— Когда вас сюда направил Патриарх, он ставил какие-то задачи и временные рамки? Например, вот вам 10 лет, чтобы сделать то-то и то-то.
— Нет, таких рамок мне не ставили. Но задачу Святейший Патриарх огласил в своем напутственном слове — что в Благовещенске должен быть построен достойный кафедральный собор, хватит нам сидеть в католическом костеле, что везде должны быть воскресные школы и что архиерей должен быть доступен для всех. Насколько это возможно, при всех городских храмах у нас открылись воскресные школы. При кафедральном соборе у нас собрался хор, приехал специалист из Санкт-Петербурга, и, надеюсь, хор скоро сможет блеснуть хорошей церковной классической музыкой. Еще мы храм открыли возле здания педколледжа.
— Патриарх Кирилл занимается горными лыжами, разводит собак. А у вас есть хобби?
— Сейчас ничем не занимаюсь, а летом стараюсь быть ближе к земле. Это помогает сосредоточиться и успокоиться. Очень люблю цветы. Есть один из секретов — мы будем использовать то, что вырастит архиерей, на церковные праздники. Это будут не яблоки и не сливы, не розы и не ромашки, а кое-что другое, очень интересное. Пока не скажу что. У меня есть дырявая соломенная шляпа и старый пиджак, в которых я занимался садоводством, чтобы прихожане меня не узнали. И вот в кармане пиджака я недавно обнаружил целый пакет семян. В этом году кое-что посажу, чтобы украсить наши церковные праздники и ввести новую интересную традицию.
«Я не стеснялся быть верующим»
— Владыка, в каком возрасте вы решили стать священником?
— В детском сознательном возрасте, лет в восемь, у меня уже было прозвище «батюшка». Семья была умеренно религиозной, иконы старинные бабушкины дома висели, а из молитв родители знали только «Отче наш». Мы никогда не говорили родителям «ты», только «вы». Они были очень трудолюбивые и добрые, и нас научили трудиться, не бояться никакой работы. Очень добрые люди, уважаемые в селе. Семья обычная, а я таким уродился — верующим. Я был единственный верующий мальчик на всю Одесскую область, мной интересовалась детская комната милиции, обо мне даже газеты писали. Я веровал в Бога, искал по чердакам старинные иконы, рисовал святых — я неплохо рисовал. Понимал, что вера в Бога — это мое, и не скрывал этого. Дети священников, которые учились в школах, в то время не афишировали этого, не носили крестики напоказ и вообще старались свою веру не выпячивать. А я не стеснялся.
— Расскажите, в каких святых местах вы были: в Иерусалиме или где-то еще?
— Дело в том, что я одессит, и у меня «Иерусалим» был за порогом. Я боюсь ехать в настоящий Иерусалим, чтобы не убить в себе самые лучшие переживания, которые есть у меня на сердце. Боюсь, что израильтяне там будут продавать мне все и вся — камни и песок от Гроба Господня, и все будет испорчено. Поэтому я сделаю так, как сделала равноапостольная княгиня Ольга. Она поехала туда один раз и перед концом жизни там принесла покаяние и красиво умерла. Но при всем том я объездил почти всю Западную Европу, и любимое место у меня Италия, Рим. Недавно задумался — почему? Когда бываю в Риме, то не вылезаю из катакомб, очень почитаю мучеников и они мне очень сродны. Почему? Когда с десяти лет тебя гоняет детская комната милиции и ты до 16 лет не можешь получить паспорт — боишься, что тебя могут посадить только за веру в Бога, это очень сильные переживания. Поэтому тема мученичества мне очень дорога. В Риме множество святынь, там главы всех апостолов. Мне повезло, мне показали место и даже дали прикоснуться к мощам апостола Петра. Там есть места, откуда я привез частички мощей святых, которые у нас также почитаются в России, но их нигде нет, а у нас теперь будут. Для меня это дорого.
— На Рождество вы удивили всех пением колядок. А на Пасху чем будете удивлять?
— Сам праздник Пасхи очень гармоничен со всем духовным и природным миром, мы нового ничего не внесем. Это настоящая весна. И Пасха на церковном языке тоже называется духовной весной, когда и человек, и окружающий мир пробуждаются и радуются весне. Пасха — это первый день весны. Все встречаются, целуются, поздравляют друг друга. Поэтому чем тут еще удивишь?
Это будет моя первая Пасха в архиерейском сане. Недавно посмотрел по телевизору запись, как архиерей служит Пасху, и открыл для себя Америку. Есть такой обычай, что глава епархии должен выйти к народу и, поприветствовав всех, раздать пасхальные яйца. И вдруг я вижу в той записи пасхальной службы — я даже не знал, что такое можно — архиерей берет из корзины яйцо и с возгласом «Христос воскресе!» бросает это яйцо в прихожан. Ну нет, думаю, я такую традицию вводить не буду. А вдруг все сразу захотят поймать это яйцо, что ж тогда?
Блог в помощь архиерею
— Вы удивили всех тем, что завели свой блог. Сколько времени вы проводите в интернете?
— Я уже пожалел, что сделал это: когда открываю комментарии — думаю, какие страшные люди, как и зачем с ними вести диалог? Это я что, специально напросился? Мне просто хотелось, чтобы люди знали, что мы делаем и что планируем. В интернете сидеть у меня нет времени, у меня есть хороший помощник — пресс-секретарь отец Святослав, что-то я пишу на черновике, что-то ему надиктовываю, и он уже выставляет эти сообщения на сайт.
— А вообще за светскими событиями вы следите?
— Мечтаю посмотреть себя по телевизору, но никак не получается. Но новости отечественные и местные все же смотрю. И «Амурскую правду» читаю. Это газета необходимая и единственно объективная, у вас все статьи прямые, четкие, без всяких ненужностей, доступные для всех.
— Недавно в Москве была так называемая акция в храме Христа Спасителя, четыре девочки попели, потанцевали и даже не думали, что с них за это так строго спросят. Мнение разделились — кто-то считает, что их надо простить, ибо не ведают, что творят, другие, наоборот, считают, что они заслуживают наказания…
— Отвечу небольшой историей. Я вспоминаю свои студенческие годы, однажды я ложно провинился — опоздал на лекцию по уважительной причине. Инспектор встретил меня в коридоре и сказал интересную фразу, которая запомнилась на всю жизнь. Я говорю: простите меня, я не виноват, задержался по объективным причинам. Он ответил: «Как человек я вас прощаю, но как администратор я вас должен наказать». Поэтому по-человечески мы их прощаем, да, не ведают, что творят. Но что нас ожидает завтра? Сегодня они в храме станцевали, завтра будут прыгать по гробам, а послезавтра безнравственный молодой человечек, потерявший совесть и сердце, станет стрелять всех, кто ему не понравится. Если бы эти девочки попросили прощения, покаялись! Но они считают себя правыми. Закон для всех равен, иначе развалится государство. А по-человечески мы их прощаем, церковь за них молится каждый день.
— Как бороться с сектантством и нужно ли с ним бороться?
— Мое видение как епископа — не бороться с ними надо, а доносить до людей свои собственные позиции. Ведь приходят в секты не инопланетяне, а крещеные православные люди. Почему? Им интересно, а потом людей вводят в заблуждение, вынуждают платить десятину. Особенность православной церкви — она никогда не была и не будет коммерческой. Можно устроить коммерческие организации под эгидой религиозной идеи, но они никогда не будут церквями. Православная Церковь — она очень добрая. Мы могли бы объявить, что люди должны жертвовать. Но мы даже пожертвование делаем так, чтобы человек не просто отдал, но и что-то взял себе. Он дал деньги, а взамен получает свечку или иконочку. Это форма пожертвования в нашей православной традиции. Такая жертва не вызывает сожаления — ты дал, но и взял. В секте человек только отдает.
