30 октября вся страна отмечает День памяти жертв политических репрессий. Коснулась эта беда и Амурской области – по статистике, в 1920 — 1950 гг. было репрессировано более 100 тысяч амурчан.
От арестов, лагерей и расстрелов не был застрахован никто, в том числе и священнослужители. А они, наверное, и в первых рядах, как идейные враги советской власти.
Среди погибших представителей амурского духовенства было немало в высшей степени достойных людей. Одним из таких можно назвать священномученика Евгения, митрополита Нижегородского, бывшего епископа Приамурского и Благовещенского (Семёна Алексеевича Зернова).
Родился будущий митрополит в 1877 году в Московской губернии в семье диакона. Окончил Московскую духовную академию. После нескольких лет службы в Иркутской епархии в 1914 году владыка назначается на Приамурскую и Благовещенскую кафедру.
«Начинается Первая мировая война, и первым шагом архиерея в его епархии стало его «Обращение к пастырям и пасомым Благовещенской епархии», в котором архиерей предложил приходам заботиться о семьях находящихся на фронте и установить во всех храмах кружки для сбора пожертвований на Красный Крест. Простые, казалось бы, очевидные даже вещи, но в них чувствуется забота о пастве и боль о войне, — приводит рассказ инокини Евгении (Сеньчуковой), религиоведа и журналиста сайт religiya.temaretik.com. — А потом наступил 1917 год. Февральская революция, жутковатые порывы смуты – и Поместный Собор Православной Русской Церкви. Первый за 200 лет. Полный надежд и планов. И владыка Евгений в нём участвовал. Но уже в феврале 1918 года он был со своей паствой, в захваченном большевиками Благовещенске, и в письме святому Патриарху Тихону сообщал, что красноармейцы захватывают и грабят храмы, в том числе и Благовещенскую семинарию и её домовую церковь: сорваны и разбиты иконы, арестованы преподаватели… Епископ Евгений переводит оставшихся в Благовещенске семинаристов на учёбу в помещения женского епархиального училища. Связь с Москвой прерывается, Благовещенская епархия переходит в подчинение Омскому Высшему временному церковному управлению Сибири. А епископ продолжает думать не столько о канонах, сколько о людях: уже в ноябре 1919 года по его распоряжению в церквах начинают сбор пожертвований для жителей казачьих станиц, чьё имущество растащили красные. И тогда же владыка полагает начало поминовению новомучеников: в епархии собирают сведения о погибших за веру».
Сведения о священнослужителях, погибших в 1919 году за веру от рук партизан, легли в составленный в феврале 1920 года поминальный синодик. Перечисленных в нём 10 иереев (один из них чтец) указывалось поминать за богослужениями (на общих панихидах, на проскомидиях, на заупокойных ектеньях и на литургии).
«В краткий, двухлетний, период существования формально независимой Дальневосточной республики владыка продолжал тихо выполнять своё служение архипастыря, — продолжает инокиня Евгения (Сеньчукова). — В 1922 году красная власть возвращается с «подарком» – обновленчеством. Обновленцы выгоняют из Владивостока законного архиерея, и духовенство Владивостокской епархии просит епископа Евгения взять её под свое окормление. Через год обновленцы добираются до Благовещенска. В городской газете появилась заметка об увольнении епископа Евгения на покой решением обновленческого Высшего церковного управления. В ответ епископ составил письмо епархиальному совету, в котором заявил: «Распоряжения ВЦУ для меня никакого канонического значения не имеют, ибо я к «Живой Церкви» не принадлежу и ВЦУ, как самочинную организацию, пытающуюся захватить в свои руки церковную власть, не признаю…». Через несколько дней архипастыря вызывают на допрос в Амурский губотдел ГПУ. И тот же день начинается следствие по факту «использования религиозных предрассудков и малокультурности части населения в целях оказания хотя бы пассивного сопротивления распоряжениям власти». На допросах дело начало разваливаться – владыка оказался политически совершенно нейтральным. Следствие зашло в тупик: уже даже сотрудники ГПУ понимали, что обвинительные материалы против епископа Евгения не стоят ломаного гроша. Видимо, долго ломая голову над формулировками, они заявляют, что «освобождение архиерея совершенно недопустимо для охранения власти и революционного порядка», – и в октябре 1923 года владыка был этапирован в читинскую тюрьму, а оттуда в Москву».
В ходе ареста епископа в ночь с 29 на 30 августа, сразу после всенощной службы в Благовещенском кафедральном соборе при обыске у владыки изъяли поминальный синодик…
На защиту своего архипастыря встал весь город. 30 августа люди собрались около здания ОГПУ, 2 сентября – у здания губернского суда, требуя встречи с губернским прокурором. Чекисты вынуждены были вызвать пожарную команду, которая, обливая толпу водой, кое-как рассеяла её. Защитить владыку пришли даже сектанты, с которыми он как раз нещадно боролся. Но они глубоко почитали святителя за миролюбие и правду. Пока епископ Евгений содержался в тюрьме Благовещенска, по городу ежедневно разъезжала телега с надписью: «В тюрьму для епископа хлеб». Пищи набиралось столько, что владыка кормил всех содержавшихся с ним заключённых. Вместе с ним арестовали значительную часть благовещенского духовенства – протоиерея Алексия Покровского, священника Василия Киреевского, священника Василия Осипова и других.
В дальнейшем владыке пришлось путешествовать по разным местам страны в разных ссылка. В 1935 году по обвинению в антисоветской пропаганде его сослали в Карагандинский исправительно-трудовой лагерь. Осенью 1937 года он был расстрелян.
Поминальный синодик епископа Евгения
Священномученик ГЕОРГИЙ, пресвитер (Паргачевский Георгий Никифорович)
Родился в 1864 г. Проповедовал слово Божие среди гольдов и нанайцев на их родном языке. В последние годы жизни служил настоятелем Иоанно-Богословского храма с. Ивановка Амурской области. Его сын Александр учился в Благовещенской духовной семинарии, дочь Лидия – в Благовещенском епархиальном женском училище. Арестован 2 февраля на квартире по подозрению в сговоре с японскими интервентами. Спустя несколько недель в двух верстах от села было найдено тело с разбитой головой и колотыми ранами в живот.
Священномученик ИОАКИМ, пресвитер (Фролов Иоаким Михайлович)
Родился ок. 1880 г. Служил в Михаило-Архангельском храме с. Михайловка Завитинской волости. Расстрелян вне села и затем сожжён в стоге сена.
Николай (возможно, иерей Николай Малиновский, второй священник с. Михайловка)
Сведений о нём нет.
Симеон (возможно, иерей Симеон Германов, священник ст. Богословская, или иерей Симеон Давыдченко, священник п. Ровный)
Сведений о нём нет.
Священник ДОМЕТИЙ (Короткий Дометий, ? — до 1923)
В 1911 г. служил в Феодосьевской церкви Иманского уезда Приморской области, в 1916 г. — священник Бельско-Троицкой церкви. Погиб до августа 1923 года.
Священник ИАКОВ Савицкий (Савицкий Яков Трифонович, ? — до 1923)
В 1912 г. – эконом Благовещенской духовной семинарии, в 1916 г. — священник церкви с. Валуево Амурской области. Погиб до августа 1923 года.
Священник КАССИАН (Савин Кассиан Давидович, ? -1919)
Служил в Ниманской походно-приисковой церкви. В 1919 году семья ради собственной безопасности решила перебраться в Благовещенск, где жили старшие дочери Савиных. Батюшка с женой и младшей дочерью вместе с имуществом погрузились на пароход. На середине пути судно остановили красноармейцы. Отца Кассиана увели в тайгу и расстреляли.
Его жене и дочери, по рассказам родственников, удалось спастись благодаря «гилячке» — скорее всего, это была эвенкийская женщина, так как по Селемдже проживали эвенки. Гилячка увезла матушку с ребёнком на лодке на другую сторону реки. Затем она помогла им догнать пароход, на котором ещё оставались их вещи, основательно разграбленные.
Добравшись до Благовещенска, супруга расстрелянного священника нашла дочь и рассказала о случившемся. Зять священника, который был капитаном парохода, вскоре отправился на место гибели отца Кассиана, нашёл его тело и захоронил там же в тайге.
Священник КОНСТАНТИН (Китаев Константин, ? — до 1923)
В 1916 г. — заведующий Константиноградской церковно-приходской школой, настоятель Константиновской церкви. Погиб до августа 1923 года.
Священник ФЕОДОР (Епифанцев Федор Максимович, ? — до 1923)
Священник церкви с. Игнашино. Погиб до августа 1923 года.
Чтец Иоанн
Сведений о нём нет.
Справка
Значительную историческую ценность имеет секретный доклад епископа Евгения о противостоянии Православной Церкви сектантам-штундистам. Доклад вызвал неподдельный восторг у Приамурского генерал-губернатора Н.Л. Гондатти, поражённого глубиной понимания проблемы, продемонстрированной Благовещенским архиереем.
Епископ особо отмечал, что Благовещенск является центром протестантской сектантской пропаганды всего Приамурья, поэтому противостоять ей следует на всех уровнях власти духовной и гражданской. У протестантской пропаганды ярко выраженный наступательный характер, с упором не столько на утверждение своих вероучительных истин, сколько на подрыв основ российской государственности. Тем не менее, кампания сектантов имела успех в некоторых слоях населения Приамурской и Благовещенской епархии (казачество, крестьянство, мещанство).
Рядом с однозначным выводом владыки «Секта не допустима в Русском Государстве» Н.Л. Гондатти на полях доклада написал: «Безусловно». Эту пометку чиновник сделал в конце декабря 1916 года – за два месяца до падения России в бездну атеизма и безсамодержавия, по данным Российский государственный исторический архив Дальнего Востока.
Источник: «Аргументы и факты-Дальний Восток», автор: Иван Федоров
