Православие Приамурья: Приезд Митрополичьего хора «Символ веры» в Благовещенск (+ТЕКСТ)

В выпуске — беседа с председателем Марфо-Мариинского сестричества Феодоровской иконы Божией Матери инокиней Ольгой (Гобзевой) о концертах прославленного коллектива из Воронежа в столице Приамурья и Харбине в рамках кинофорума «Амурская осень». Ведущая — Дана Чернышова.

Ведущая: В рамках фестиваля театра и кино «Амурская осень» в Благовещенске выступит Воронежский митрополичий мужской хор «Символ веры». Сегодня у нас в гостях один из инициаторов концерта, советско-российская актриса театра и кино, инокиня Русской Православной Церкви, матушка Ольга (Гобзева). Ольга Фроловна, здравствуйте. Вы, получается, инициатор этого. Как так вышло, есть ли какая-то история, которая предшествовала – каким образом хор приехал к нам?

Инокиня Ольга (Гобзева): Вы знаете, дело в том, что еще в свое время как-то Сергей Владимирович Новожилов сказал: «Хорошо бы было, если бы приехал хор православный». Сказал, понимая мою настроенность – он человек чуткий, тонкий, – и я, конечно, обрадовалась.

Но дело не только в Благовещенске. Благовещенск – город духовный, само название об этом говорит, кроме того, есть и свои хоры, очень хорошие. Мы больше ориентировались на Харбин. Харбин – это, в общем-то, русский город. Через два года будет 120 лет со времени открытия КВЖД. И дело в том, что, когда мы каждый раз после Благовещенска приезжали в Харбин, сталкивались с нехваткой этого. То очень разрушенное русское кладбище, эмигрантское. Настолько разрушенное, что многие плакали – и я сама. Рядом китайское, еврейское – в порядке, а наше все разрушенное. В ковыле. И стали люди молиться, беспокоиться. И меня в свое время – тогда был владыка Гавриил, и я очень благодарна владыке, потому что он меня как-то принял и благословил… Так как китайцы очень ревниво относятся к русскому священству, на кладбище нельзя было русскому священнику панихидку послужить…

Ведущая: Там по закону должен быть именно китайский священник.

Инокиня Ольга (Гобзева): Да, этнический китаец, пусть православный, но китаец. Но таковых не было. Отец Григорий умер в 2000 году, и с тех пор не было ни одного православного священника в Харбине. Хотя раньше там было 22 прихода, несколько монастырей… Вы знаете, когда меня владыка благословил читать литию на кладбище, сначала это было очень трудно, по всей вероятности, потому что очень долго не молился никто. И когда я стала читать, это было очень тяжело. Свист поднялся – ветер, как будто все препятствовало. Но постепенно – ведь я уже в 12-й раз приезжаю и в Благовещенск, и в Харбин, – но постепенно я чувствовала какую-то помощь, помощь, идущую от самих лежащих на этом погосте. Как будто меня кто-то подбадривал, поддерживал. И бывало, приезжаю больная, думаю: и голоса нет…

Ведущая: Но силы находились?

Инокиня Ольга (Гобзева): Да, кто-то как будто говорит: «Матушка давай, не тушуйся». И, конечно, возникло особое родство. У меня там нет никого из предков, которые были бы там похоронены. Хотя есть предки мои друзей. Но понимаете, они стали мне духовными родственниками. Там похоронен один из священников православных – этнический китаец, которого во дни китайской революци за то, что он священник, очень мучили. На него надевали ведро и били палками по голове. Он как-то это выдержал. Но матушка, глядя на это, — его жена, китаянка – сошла с ума. Она так переживала. Какая-то вот такая история – трагическая, и вместе с тем говорящая о стойкости, о вере этого священника. И мы стали хлопотать: там есть православный храм, Покровский, то есть храм Покрова Пресвятой Богородицы, и там не было священника, потому что, как я сказала, уже в 2000 году умер отец Григорий. И мы стали писать и патриарху, и президенту.

Интересно вот что. Когда написали президенту – тогда был Медведев президентом – нам ответили тут же, потому что письма подписывали народные артисты – Яковлев, Мордюкова – тогда, слава Богу, были живы. Это возымело действие.

Ведущая: И сейчас что изменилось?

Инокиня Ольга (Гобзева): И сейчас в Москве учится китаец на православного священника, по-моему, он уже рукоположен во диаконы, и может быть, когда я приеду в Харбин – ну, вдруг такое счастье будет? – я его увижу. Он называет себя по-русски «Саша», вдруг я увижу Александра? По-китайски его имя не помню. Он уже служит в этом храме. Он уже в 2013 году приезжал – тоже, наверное, благодаря участию артистов, нас, и участвовал в молитвах на кладбище, и в перезахоронении красноармейцев, которые были на самом юру, в самом центре Харбина, в развлекательном парке… Те, которые защищали Китай от японских милитаристов…

Ведущая: Выходит, хор посетит по плану Харбин – сразу после Благовещенска?

Инокиня Ольга (Гобзева): Они будут петь в Благовещенске. Я всех приглашаю: друзья, приходите, 20 сентября, в 2 часа дня в ДК Профсоюзов. Я очень надеюсь, что вам понравится, потому что хор кроме церковных песнопений поет и другое. И очень хорошо поет. Они лауреаты международного конкурса, только что прошедшего в Польше – в мае. Они там взяли гран-при , главное место. Так что это не простой хор. Более того, для этого случая – ведь мы готовились очень, в этом году 350 лет со дня прославления Албазинской иконы Божией Матери. Они…

Ведущая: То есть репертуар, получается, будет подготовлен именно тематически?

Инокиня Ольга (Гобзева):  Ну, не репертуар, а просто для этого случая специально мой друг Андрей Микита – очень хороший современный композитор, он пишет церковную музыку и очень удачно. Так вот, он написал тропарь иконе. Понимаете, в этом есть что-то такое… меня это окрыляет, подымает. И хор споет тропарь непременно. Более того, один из солистов хора… Я, наверное, открою тайну, может, этого и не стоило бы говорить, но раз уж я начала, скажу: у нас солист китаец, Шан Жунь, который поет по-русски. Поет на русском языке великолепно. Баритон, мы с ним познакомились – ничего не бывает случайно – в Москве.

Ведущая: А он на китайском поет? Я просто представляю фурор в Харбине, когда он выступит.

Инокиня Ольга (Гобзева): Он, конечно, выступит, и более того, они подготовили что-то и на китайском языке. А Шан Жунь поет… вы знаете, как он поет «Степь да степь кругом»?! Я была потрясена! Потому что он как бы вобрал не только российскую традицию исполнения – прекрасную, —  но и сама русская тоска в нем звучит. Но что-то еще есть, что-то с мистической интонацией, я бы сказала.

Ведущая: Я еще узнала, что вы в Благовещенске будете петь в кафедральном соборе на воскресной литургии.

Инокиня Ольга (Гобзева): Да, да, это самое главное. Каждый раз наш приезд Благовещенск совпадает с первым праздником в церковном цикле – Рождеством Богородицы. В этот праздник та часть нашей делегации, что относится к верующим артистам, приходит в храм. Люди здесь живут на благословенной земле! Потому что икона Албазинская хранит весь Дальний Восток, весь. Всю Россию с востока охраняет. Я всегда ей молюсь, и еще потому что есть второе название – «Слово плоть бысть». Слово, Которое стало плотью, Слово, воплотившееся через святую Деву Марию.

Вообще слово – явление для меня очень важное. Для любого артиста. Поскольку я в своей прежней жизни была актрисой, для меня слово и тогда имело значение, звучало. Но теперь, когда я познакомилась, приблизилась к Албазинской иконе «Слово плоть бысть», я поняла, насколько любое слово имеет в пространстве свое воплощение.

Ведущая: Значение.

Инокиня Ольга (Гобзева): Непременное. Поэтому надо следить за своими словами…

Ведущая: Матушка Ольга, а вот сложно было отринуть свое тщеславие? Потому что всем известно, что артисты – люди публичные, привыкшие к славе и узнаванию. Полностью про это забыть, отринуть прошлое, сменить, возможно, яркие одежды на скромные…

Инокиня Ольга (Гобзева):  Это на самом деле очень трудно. Потому что тщеславию не только артисты подвержены, а любой человек. Всем нравится, когда тебя похваливают. Всем.  Понимаете, но когда меня постригли в монастыре, первые годы я там была – до того, как владыка Сергий меня забрал из монастыря – ну, они меня вроде как командировали, передали в послушание владыке Сергию (он митрополит Воронежский и Лискинский сейчас) – тогда это было очень тяжело. Дело даже не в том, что я была актрисой. Я человек, в общем-то, неглупый, поэтому особо не тщеславилась, будучи актрисой, – а что тщеславиться? Ну, такая актриса или сякая… А вот когда я столкнулась с монастырской жизнью, это очень глубоко проникает, это проникает аж в кости, это такой змий, от которого очень трудно… Я не уверена, что я до сих пор избавилась от этого греха. Понимаете…

Ведущая: От чего было труднее всего отказаться? Какие-то радости, я не знаю, горячая ванна, я не знаю?

Инокиня Ольга (Гобзева):  Это ничего. И горячая ванна есть в монастырях. Сейчас нет той аскезы, которая была прежде.

Ведущая: Ну, может, вы раньше любили два часа полежать, а тут надо работать!

Инокиня Ольга (Гобзева):  Ну, первые послушания, которые я получила в монастыре – это звучит эффектно… Но, наверное, все так и хотели, чтобы я опозорилась: я должна была мыть туалеты общественные. Но я все поняла и делала это с радостью и очень быстро, потому что когда помоешь все, вот такую работу сделаешь, больше времени свободного. Я легко прошла этот этап. Все думали – вот сейчас артистка будет морщиться, может быть, в обморок упадет…

Ведущая: А «думали» — кто?

Инокиня Ольга (Гобзева): Те же самые матушки, дорогие. Больше всего там приходится терпеть друг от друга. В миру мы наши грехи так остро не видим, так непосредственно не сталкиваемся со своим изображением. Только в монастыре начинаешь видеть себя реально, по-настоящему – не такую, как ты себя представляешь, мы ведь каждый о себе что-то такое… Каждый себя рисует – и внутренне тоже. И это очень страшно – себя увидеть, это очень тяжело.

Знаете, кино – это иллюзия, в какой-то момент я поняла, что не хочу жить в иллюзии. Ну, поняла-не поняла, наверное, Господь управил. В моем роду есть монахи, они, наверное, молились.

Ведущая: А вот что произошло, что стало отправной точкой? Какой-то случай? Когда появилось желание, и вы для себя решили, что надо…

Инокиня Ольга (Гобзева): Нет, это происходит по-другому. Можно сказать, по другому, простите за такое сравнение, сценарию. Не тобой написанному, не тобой придуманному. А как бы идущему где-то параллельно. Это происходит, потому что происходит. Потому что сама жизнь с самого рождения… Я родилась в очень верующей семье. У меня был очень верующий отец, он по восемь часов стоял на коленях – утром четыре и вечером четыре – на коленях молился. Я так не молюсь, как отец мой молился.

Ведущая: То есть еще есть к чему стремиться?

Инокиня Ольга (Гобзева): Стремиться всегда есть к чему, что вы! Никогда нет такого, что вот я уже чего-то достиг! — это глупость. Потому что человека это останавливает. Всегда нужно… Мы же не знаем нашего последнего часа. Мы же не знаем, о чем нас спросят.

Ведущая: Вот про эту терпимость. Я думала задать вам такой вопрос – про православную терпимость. Если сейчас смотреть, что возрос миграционный поток в Европе, и Россия отчасти тоже участвует в нем. Единственное, что у нас это выходцы с Кавказа, со стран СНГ. И очень много человек, которые исповедуют другую веру, это другая культура. Как соседствовать, как взаимодействовать можно?

Инокиня Ольга (Гобзева): Знаете, терпимость – это немножко не то слово. Оно предполагает какую-то позицию. Что вот я – вот я терпимый, терплю. Каждый человек создан по образу и подобию Божиему. И как-то я ехала в электричке, устала, а вот смотрю и думаю – Боже мой, ведь каждый – потенциальный подвижник, ведь каждый создан по образу и подобию Бога! И что-то может случиться, мы же не знаем? Каждый может стать православным. Сколько у нас есть таких святых? Святой Петр – татарин. Откуда мы знаем, что происходит в глубинах души человека?

Ведущая: Можно сказать, что, по вашему мнению, соседство вер – оно успешное, благополучное? Когда уживаются рядом и мусульмане, и православные?

Инокиня Ольга (Гобзева): У нас это исторически сложилось. Более того, самыми верными, самыми такими слугами царя нашего Отечества в его охране были мусульмане. Нет, я считаю, что все, что происходит в этом плане в России – попытка столкнуть. Ну, конечно, попытка, идущая извне, но я очень надеюсь, что этого не случится. Потому что очень серьезны корни, они переплетены. Потом ведь мусульмане – они на самом деле, если они правоверные мусульмане, они не так и противоречат нашей вере. Потому что когда Мохаммед составлял Коран – одним из оснований его было Евангелие. Они почитают Иисуса Христа. Они, правда, не могут воспринять и понять, что Иисус Христос – Богочеловек…

Ведущая: Потому что нет отождествления с человеком?

Инокиня Ольга (Гобзева): Да, только вот, наверное, русские с такой непонятной готовностью — даже не обязательно образован ты или не образован – приняли такой тонкий, самый сложный постулат – о Пресвятой Троице: Бог Отец, Бог Сын, Бог Дух Святой. Это, на самом деле, понять и принять невозможно. Ну, понять – да, но принять? Любой из мои предков, простой крестьянин, это воспринимает как естество. Потому что с Духом он все время живет.

Ведущая: Матушка Ольга, а вот участники хора соблюдают ли пост, например?

Инокиня Ольга (Гобзева): Конечно, это верующие люди. Представьте себе, клиросное послушание – одно из самых сложных, оно считается чуть ли не номер один в церковной службе, потому что такое церковное пение – это особая молитва. Даже не только молитва, но и восхваление Бога своим голосом, своим даром. Конечно, здесь не может быть так, чтобы кто-то пришел и внутренне не готов. Бывает, но это слышно. Слышно, когда молитвенное пение и когда концертное. Хотя этот хор – он не только поет у моего владыки в церкви – в соборе, кстати, тоже Благовещенском – в Воронеже, но дает концерты. Они поют военную музыку – поют великолепно. Они поют русскую народную – великолепно. Они поют песни из кинофильмов, правда, более советского периода, – великолепно.

Ведущая: Матушка Ольга, что дает фестиваль «Амурская осень» людям – это возможность лишь прикоснуться к культуре или стать все-таки культурнее?

Инокиня Ольга (Гобзева): Я думаю, что наверное, лучше всего бы ответили сами благовещенцы. В этом году я радостно как-то посмотрела на открытие фестиваля: помимо того, что год культуры, было что-то другое, духовное. Люди как раз ждут не просто развлекаловки какой-то. Нет людей… вот я их не делю на категории, как уже сказано – все по образу и подобию, и у всех есть инструмент правды – вот это то, или не то, чужое. Вот чужое нам не надо. Свое… Почему артисты советского периода намного интереснее современных? «Летят журавли», «Дом, в котором я живу», «Война и мир» Бондарчука – это все были фильмы, наполненные не только прекрасным сценарием, прекрасными артистами, но еще и сверхсмыслом. Тем, что и отличает произведение искусства от ремесленной поделки. Или так же артист. Если в нем есть что-то сверх – не только он себя демонстрирует любимого, вот, мол, как я ловко могу перекувыркунться да еще что-то… Знаете, я как-то сказала одному человеку, чем отличается монах от артиста – он спросил об этом. Я сказала:  вы знаете, хороший артист каждый раз умирает для публики, а монах каждый день умирает для Бога.

Ведущая: Спасибо за очень интересную беседу. Мы говорили сегодня с инициатором приезда в Амурскую область Воронежского митрополичьего мужского хора «Символ веры», советско-российской актрисой театра и кино, инокиней Русской Православной Церкви, Ольгой (Гобзевой).