Автор: Анна Черник

— Я шла мимо музея в тот момент. Смотрю, толпа. Почему, зачем? Стали с мужем спрашивать. Икону какую-то выносят. Я тогда – комсомолка, дочь коммуниста. Ну, икона, ну и что? Но тут ее вынесли. И она на меня… посмотрела! Прямо мне в глаза. – рассказывает Вера Ивановна. Сегодня Веру Кохно знают, как православного журналиста. А началась история ее воцерковления именно с того дня – 17 ноября 1991 года, когда Албазинскую икону Божьей Матери торжественно переносили из краеведческого музея в храм.

В рассказах об истории Албазинской иконы эта дата упоминается всегда. Но именно — упоминается. А мы впервые расскажем подробности.

Что творилось вообще

Если вспомнить, что творилось вокруг, то дата перенесения иконы становится ярче и выпуклее. Газеты, телевидение, радио освещали, как водится, события в мире и в нашей стране. А их было столько!.. И такого масштаба!..

Весь год разваливался Советский Союз. Началось с попытки государственного переворота в Литве, который был подавлен советскими войсками. А потом! Каждую неделю новость. Война. Конфликт. Революция. Переворот. Референдум. Ввод войск, вывод войск.

Первыми отделились страны Прибалтики. Уже в феврале Ельцин (еще не президент РСФСР) официально через СМИ заявил, что «отмежовывается от политики Горбачева и требует его отставки». Что, наверняка, добавило ему голосов, когда 12 июня он был избран президентом РСФСР. За это время отделились Грузия, Молдова, позже – Украина и Белорусия, затем как осенние листья осыпались от союзного ствола Киргизия, Таджикистан, Узбекистан.

В это время Советский Союз занимался другим: вывод советских войск из Польши, через месяц – из Чехословакии, еще попозже – из Венгрии. В Чечне в этот год началось двоевластие, потом – конфликт на конфликте.

В этом же году – денежная реформа. Объявили, что за три дня из обращения будут изъяты 50- и 100-рублевые купюры. При этом обменять можно было сумму не больше 1000 рублей. Кто не успел или кто копил на машину или дачу – тот все потерял. Это в январе. Потом появился 5% налог с продаж – его приписывали к ценникам. А в апреле произошла реформа цен – они выросли в 3 раза. За одну ночь.

Именно тогда появились очереди за хлебом (впервые с 40-х годов). Именно тогда появилось такое понятие как «гуманитарная помощь» — другие страны слали нам крупы и поношенные кофточки. Именно тогда начались массовые забастовки – причем уже не только шахтеров, но и врачей и учителей.

И вот, котел переполнен. Крышку срывает – путч. Август 1991 года. Танки в Москве, митинги в каждом городе.

…В декабре 1991 года объявили об окончательном распаде Советского Союза.

Кстати

В этом же году по телевидению начат показ мексиканского сериала «Богатые тоже плачут».

Что творилось у нас

После путча изменились СМИ. Если до этого момента в газетах и по телевизору не было прямых плевков и насмешек, после они стали буквально законными. Раньше у СМИ учредителем являлась партия – в 99% случаев.  После путча у каждой из газет и теле-, радиопрограмм изменился состав учредителей.

Газета «Амурский комсомолец», ранее связанная таки партийным контролем, отправилась в полностью свободное плаванье. Ее учредителем стала ее собственная редакция. Журналисты «АК», освободившиеся от партийного контроля, отбросили и узы профессионализма: изобретали новые жанры, писали о самих себе, любимых, позволяли себе высказывать собственное мнение не только о событиях, но и о персонах (сообщали, что считали кого-то неправым, а то и вовсе дураком). По привычке агитировали (все-таки 70 лет советская журналистика была агитатором). Но агитировали против всего старого, за все новое, не разбирая, хорошее это новое или плохое.

— Я тогда был против всех, к чему только не призывал, — рассказывает Сергей Логвинов. Тогда он писал в «АК» и делал свою программу на местном телевидении.

— Помню, как «гнобил» Томашика (директора музея, — авт.) – мол, отдай икону, отдай икону. Но смутно. Как ее передавали – вообще не помню.

Интересно, что именно Сергей Логвинов был одним из «моторчиков» передачи Албазинской иконы. СМИ подняли шумиху: «Амурская правда» и «Благовещенск» — против, «Амурский комсомолец» и ГТРК – за.

Кто кричал громче всех – можно отследить по архивам. А вот кто стоял у истока, кто первый дал идею – точно не известно. Может, и журналисты сгоряча. Может, прихожане. А может, протоиерей Валентин Полищук – единственный тогда священник в Благовещенске. Он служил здесь с 1986 года. Отдельной – «нашей» — епархии тогда не было, ближайший епископ был в Хабаровске.

— Верующие дошли до администрации. Сколько туда ходили! Ничего просто так не делается. Очень долгий путь был, я помню, сколько папа сил приложил! — вспоминает Аурика Алимова, дочь протоиерея Валентина Полищука.

Отец Валентин в вопросе возвращения иконы «держал фронт»: именно он с помощниками собирал подписи (5 127 подписей!), именно он доказывал властям, что это – возвращение – воля народная. И доказал настолько, что дошло до верхов, до министерства культуры РСФСР.

Почему решать надо было аж в министерстве

Дело в том, что тогда еще никто (на официальном уровне) и не заикался о возвращении Церкви тех ценностей, которые изъяло государство. Конечно, на «кухнях» диссиденствующие уже воевали об этом. Но официально тогда церковь могла рассчитывать только на поддержку закона «О свободе совести и религиозных организациях», который был принят в 1990 году. Благодаря нему религия перестала считаться «опиумом для народа». Однако в отношении имущества там был только один пункт: вновь созданное  имущество церкви считается ее собственностью, а не государственной. А возвращение изъятых ценностей (сначала храмов и книг) официально началось лишь… 31 декабря 1991 года. Через два месяца после того, как «нашу» икону уже вернули!

Так вот, поскольку отдельного закона не было, единственный возможный законный путь был – собрать подписи (т.е. доказать, что народ изъявил свою волю) и дойти с ними до самого верха. А до верха идти надо официальным путем – через региональные власти.

Монахиня Надежда (Михайленко), которая в том году была еще просто прихожанкой православного храма, вспоминает:

— Мы давно возбуждали этот вопрос, отец Валентин туда ходил, но никак не разрешали забрать из музея. Она стояла там, ее выставили для обозрения, я ходила смотреть на нее. Она была в окладе с каменьями. Ходили к мэру, к губернатору – женщины ходили, в основном, нас было больше среди прихожан. Письма писали, обосновывали.

И произошло чудо. Министр культуры подписал. Тогда министром культуры был Юрий Соломин – актер театра и кино, режиссер (сыграл в 60 фильмах, среди которых «ТАСС уполномочен заявить», «Дерсу Узала», «Обыкновенное чудо» и другие).

Для сравнения

Саму Владимирскую (!) икону Божьей Матери, которая с 1930 года хранилась в Третьяковской галерее, передали церкви только в 1999 году. На восемь лет позже Албазинской! (Сейчас Владимирская – в храме-музее Николы в Толмачах, который, собственно, является храмом при Третьяковской галерее).

В Хабаровске чудотворный список Албазинской иконы (которому более 200 лет) также передали из музея в храм лишь в 1999 году.

Как это было

В «Амурском комсомольце» опубликовали целый очерк. Его автором был Александр Закаблук (сегодня – доцент кафедры психологии и педагогики в АмГУ). Он писал обо всем – о том, что увидел-услышал, и о том, что по этому поводу пришло ему в голову.

«К назначенному часу я шел со стороны площади Ленина. Казалось, что вся историческая часть улицы, со стороны музея и кинотеатра, была заполнена людьми. Но, увы, очки протирать надо: человек 200 стояли в очереди за мороженым, а человек 100 ожидали открытия гастронома (вдруг что-то выбросят съестное?). У музея людей было не намного больше – человек 400…»

По таким вот статьям в газетах, а также по уникальной записи программы, которая вышла в эфире ГТРК «Амур» (уникальная – потому что архивы этой компании с тех пор несколько раз затирались, пленок не хватало для повседневной работы), можно сейчас восстановить, как это было.

Министерский приказ о передаче иконы был подписан 30 октября. В это время икона еще хранилась в музее. Заранее – через газеты – был объявлен день и час выноса иконы из музея.

В «Амурском комсомольце» 16 ноября писали: «Редакция, узнав о запланированном торжестве, решила сфотографировать святую икону, вчера еще именуемую музейным экспонатом. Но наше желание осталось неудовлетворенным, т.к. Геннадий Александрович Томашик, директор музея, ознакомил с существующими расценками, утвержденными Министерством культуры Союза… Одним словом, один кадр музейной реликвии оценивается в 50 рублей. А ведь уже существовало решение министра культуры России о передаче…»

(Обратите внимание: директор музея ссылается на документы СССР, а журналисты апеллируют к документам РСФСР. Это потому, что в тот момент оба государства существовали и их приказы были законными, — авт.)

В этой же заметке написано, что улицы города в 15.00 перекроют. Что планируется крестный ход со свечами, молебны и освящение воды. Желающим газета рекомендует взять с собой пустые бутылки.

— Мы купили в магазине белые лилии (на видео видно, что это были хризантемы, — авт.), нас пустили в музей заранее, мы украсили икону и все вокруг, — рассказывает монахиня Надежда.

Съемочная группа ГТРК «Амур» снимала изнутри. Прямо в музее начался молебен. Видеооператор то ли не знал, что снимать, то ли был слегка навеселе: камера гуляла, ни на чем толком не задерживаясь и не фокусируясь. Икона попадала в кадр, но всегда без резкости. А вот на присутствующих чиновниках – они были в костюмах, в галстуках, кое-кто в роговых очках – оператор по привычке сфокусировался.

— Я был послушником в храме с весны 1991 года. Занимался сбором подписей о возвращении иконы. Мы с Сергеем Логвиновым вместе звонили в колокола во время крестного хода. Мне тогда было 25 лет, — вспоминает игумен Варфоломей (Васюков). Сейчас он служит в Саранской епархии Мордовской митрополии).

Бабулечки-прихожанки тоненькими, надтреснутыми голосами пели тропарь Казанской Божьей Матери. В конце молебна отец Валентин окропил икону и присутствующих святой водой. Чиновников окропил особо. Никто из них не поморщился. Анатолий Белоногов – в тот год он был председателем Амурского областного совета – достал заранее подготовленный приветственный адрес и прочитал речь. Кстати, она на удивление актуально звучит и сегодня:

— Уважаемый настоятель благовещенской православной церкви, протоиерей Валентин! Товарищи! Жители города Благовещенска – верующие и атеисты! Сегодня мы с вами являемся свидетелями того, что главным в человеческом общении есть разум и взаимопонимание. Различия в вере, убеждениях, понятиях смысла человеческого бытия должны выражаться в спорах, дискуссиях, но не переходить в противостояние, во враждебность. Должны строиться на взаимном уважении взглядов, традиций и обрядов. История христианства на Руси – это неотделимая часть истории всей русской культуры, а уничтожение национальной культуры есть уничтожение народа. Соответствующий приказ был подписан 30 октября сего года. Пусть эта религиозная святыня благословляет верующих на добрые дела.

Из толпы прихожан четко раздалось: «Спасибо! Спасибо!»

Отец Валентин сказал ответную речь:

— Сегодня в Русскую Православную Церковь возвращается великая святыня – Албазинская чудотворная икона Божьей Матери. Сегодня сделан первый, может быть, робкий шаг на пути духовного возрождения нашей области. Красота храма, красота икон, красота богослужения призваны помогать возрождению изначальной красоты человеческой души… Да будет простерт над нашей амурской землей Покров Пресвятой Владычицы нашей! Аминь.

Александр Закаблук в своем очерке в газете «Амурский комсомолец» описывает то, что он видел снаружи:

«Действие воспринималось так – из музея вынесли какие-то иконы на палках (речь о хоругвях, — пометил автор)…

— Это она?! Она! Божья Матерь? – переспрашивали друг друга люди, указывая на хоругви с изображением более или менее яркого святого.

— Сколько была в музее, а этой иконы не видела!

Наконец люди в казачьей форме вынесли украшенную белыми живыми хризантемами икону».

На видеокадрах видно, что носилки, на которых несли икону, были самодельные, с белыми ручками. На них установили что-то вроде наклонного постамента, обитого красным бархатом, – на него опиралась икона. Края постамента и низ иконы были укутаны какой-то светло-сиреневой тряпочкой с бахромой (возможно, чей-то платок). А сзади эта тряпочка была завязана серебристой новогодней мишурой. Хризантемы, которые украшали икону, были не только белые, но и сиреневые.

В этом же номере «Амурского комсомольца» — заметка Андрея Кудряшова на ту же тему. Он добавляет информации: «Был мороз. Казаки несли икону раздетыми, но после первого квартала – на перекрестке улиц Ленина и Пионерской – начали утепляться».

Монахиня Надежда рассказывает о том, что не попало в газеты:

— Мы шли под градом насмешек. Издевались над нами. Было страшно. Они смеялись, плевали и пальцем тыкали. Окна закрывали, отворачивались. А мы шли, пели.

Крестный ход шел по маршруту: Ленина, Пионерская, Горького – до Гавриило-Архангельского храма, он тогда был единственным в городе. Шли в нем не только те люди, которые дожидались выноса иконы около музея, но и те, кто присоединился по пути. На кадрах программы ГТРК «Амур» видно, что людей было намного больше четырехсот.

Когда заносили икону в храм, казаки присели и опустили руки, чтобы носилки с иконой прошли в дверной проем. Получилось. Потом казаки встали и подняли руки, но тут же задели верхним краем иконы за паникадило. Снова присели. Толпа народу. Казакам разворачиваться было неловко. Женщины – постоянные прихожанки – просочились на балкон, там разделись и запели наконец-то торжественную песнь: «Взбранной Воеводе победительная».

— Я тогда учился в школе, — рассказывает иеромонах Евлогий (Самороковский). Сегодня он – настоятель храма Блаженной Ксении Петербургской в п. Новобурейском), — Помню, как собирали подписи, как на проповедях о. Валентин говорил об этом. Приехал на следующий день после возвращения – а она уже на месте Богородичном, в иконостасе! Необычно было – ощущение, что история творится у тебя прямо на глазах. Вот момент «до», вот момент «после».

Кому тогда говорили спасибо

В телеинтервью протоиерей Валентин Полищук благодарит тех, кто помогал делу возвращения иконы:

— из чиновников: Юрия Ляшко и Анатолия Белоногова;

— из журналистов: Сергея Логвинова, Александра Герасимова и весь коллектив газеты «Амурский комсомолец»;

— всех, кто поставил подписи. (А их, как уже говорилось, было 5 127 человек!)

А чудеса?

— Какие чудеса были? – улыбается Аурика Алимова, дочь протоиерея Валентина. – Помню, папа рассказывал, что в чаше вода замерзла, а на иконе брызги не замерзли. Хотя, казалось бы, что должно вперед замерзнуть?

— Мороз был. А цветы на иконе не побились, так свежими и оставались еще несколько дней, — рассказывает монахиня Надежда.

«Во время крестного хода над иконой видели свечение», — пишет Андрей Кудряшов.

«В этом году впервые в городе не было ноябрьских торжеств. И впервые за 70 лет прошел крестный ход», — пишет Александр Закаблук.