Как сложился чин Великого освящения воды в праздник Крещения?
ГлавнаяСМИКак сложился чин Великого освящения воды в праздник Крещения?
Особое отношение к богоявленской воде — древняя христианская традиция. Впервые о ней упоминает святитель Епифаний Кипрский в своем сочинении «Против ересей», или «Панарион», написанном в 70-е гг. IV в.:
«Рождество Христово, без сомнения, произошло 11-го тиби (по египетскому календарю, по юлианскому это 6 января, т. е. день праздника Богоявления.— свящ. М. Ж.)… И в то же 11-е число, но тридцать лет спустя, случилось первое знамение в Кане Галилейской, когда вода стала вином. Поэтому во многих местах вплоть до настоящего времени повторяется случившееся тогда Божественное знамение во свидетельство неверующим, что подтверждают превращающиеся в вино воды источников и рек во многих местах. Например, источника в городе Кибира в Карийской области… а также и источника в Герасе Аравийской. Мы сами пили из кибирского а наши братья — из герасского… А многие из Египта свидетельствуют то же самое и о Нил. Потому-то 11-го тиби по египетскому все и набирают воды и затем хранят ее — и в самом Египте, и в других странах».
Итак, уже в IV в. традиция почитания воды, набранной в день Богоявления, была известна не только в Египте, где впервые начали отмечать этот праздник, но и в других областях христианского мира. Примерно на десятилетие позже святителя Епифания эту же традицию описывает и святитель Иоанн Златоуст. В своей беседе на день Крещения Господня, произнесенной в 387 г. в Антиохии, он отмечает:
«В полночь на этот праздник все, начерпав воды, приносят ее домой и хранят ее целый год, так как сегодня освящены воды. И происходит явное знамение: качество этой воды не портится с течением времени; напротив, начерпанная сегодня вода остается неиспорченной и свежей целый год, а часто и два или три».
Свойство богоявленской воды не портиться долгое время, может, и не так поражает воображение, как описанное святителем Епифанием чудо превращения вод некоторых источников в вино. Но именно это качество отличает богоявленскую воду уже много веков. Его признавала даже атеистическая пропаганда советских времен, пытаясь дать ему «научное» объяснение: святая вода якобы не портится из-за ионов серебра, поскольку ее освящают и затем хранят в серебряных сосудах (хотя это в подавляющем большинстве случаев не так). Однако святой Иоанн Златоуст, впервые описавший это свойство, ничего, как и святитель Епифаний, не говорит о совершении над водой каких-либо богослужебных чинопоследований — все желающие просто набирают ее из местных источников, и святость ее имеет основание в самой дате праздника, а не в том, что над водой прочитана молитва или совершено священнодействие.
Армянский перевод иерусалимского Лекционария V в., где едва ли не впервые на христианском Востоке было подробно, с указанием конкретных библейских чтений и даже некоторых песнопений, описано богослужение всего церковного года, также ничего не упоминает о совершении в день Богоявления какого-либо священнодействия над водой. А константинопольский чиновник Павел Силенциарий в своем «Описании храма Святой Софии», написанном около 563 г., так говорит о большом мраморном фонтане, находившемся в центре атриума — огороженной колоннадой площади перед храмом:
А в пространном дворе драгоценным стоит средоточьем
Чаша огромная, вся из иассийского камня.
Там журчащий поток изливается, в воздух вздымая
Струи, из медной трубы исторгаемы с силой великой,
Струи, что лечат недуги, когда собираются люди
В месяце златохитонном на празднество тайны Господней:
Ночью пречистую воду в сосуды себе почерпают.
Струи, что Божию волю вещают: ведь чудная влага
Гниль никогда не приемлет и не подвержена порче,
Хоть от истока вдали пребудет многие годы,
Долго в домашних покоях хранимая в недрах кувшина.
Нетрудно заметить, что из слов Павла Силенциария прямо следует, что и в VI веке в Константинополе сохранялась традиция, описанная уже святителем Иоанном Златоустом: богоявленской считали воду, набранную в ночь праздника из источника, которым в данном случае служил фонтан перед храмом Св. Софии.
Когда же возник обычай совершать над богоявленской водой чин ее освящения, и как сложился сам этот чин?
По сообщению Феодора Чтеца, церковного историка рубежа V–VI вв., обычай совершать над богоявленской водой молитву, напоминающую евхаристическую (Феодор употребляет термин ἐπίκλησις — «призывание», эпиклеза, как при Евхаристии), был «придуман» Петром Гнафевсом, который в последней трети V в. занимал — с перерывами, поскольку его несколько раз низлагали, а затем восстанавливали — Антиохийскую кафедру:
«Сообщается, что Петр Гнафевс придумал (ἐπινοῆσαι), чтобы таинство (μυστήριον) в церкви освящалось при всем народе, чтобы вечером на Богоявление совершалось призывание над водами, чтобы на каждой молитве (εὐχῇ) упоминали Богородицу и на каждой литургии (σύναξει) читали Символ веры».
До поставления Антиохийским патриархом Петр Гнафевс был монахом влиятельного константинопольского монастыря акимитов, имел много связей при дворе. Он был последовательным монофизитом, поэтому его деятельность описывается православными историками Церкви в негативном ключе, однако она явно повлияла на развитие богослужения как у монофизитов, так и у православных. Это подтверждает византийский церковный историк XIV в. Никифор Каллист Ксанфопул, передающий процитированные выше слова Феодора Чтеца следующим образом:
«Сообщается же, что Петр Гнафевс также придумал следующие четыре прекрасных обычая Вселенской Церкви: приготовление Божественного мира (μύρου), освящаемое при всем народе; Божественное призывание над водами вечером на Святое Богоявление; дерзновенное воспевание Символа веры при каждом церковном собрании — тогда как до того его читали только раз , во святую и Великую пятницу; и поминовение Богородицы на каждой ектении».
Итак, можно довольно уверенно утверждать, что молитва богоявленского водоосвящения, включавшая в свой состав, подобно евхаристической литургии, эпиклезу, появилась в последней трети V в. в Антиохии и уже оттуда распространилась по всему Востоку, исключая уже обособившихся к тому времени несториан.
Особая близость византийского чина богоявленского освящения воды к антиохийской и, шире, сирийской литургической традиции видна из того, что центральная молитва этого чина — «Велий еси Господи…» — у византийцев и у сиро-яковитов (а также и у армян, коптов и эфиопов, на которых богослужение сиро-яковитов оказало очень большое влияние) — одна и та же. И не только одна и та же, но и обращена к Сыну Божию, а не к Отцу, что характерно именно для сиро-яковитских (и зависящих от них коптских и проч.) анафор.
Каждый, кто немного знаком с содержанием православного Требника, знает, что молитва «Велий еси, Господи…» используется не только на праздник Богоявления, но и в чине таинства Крещения. Вернее, у богоявленской и крещальной молитв полностью совпадают начало и середина, а различаются только окончания. Общее происхождение крещальной и богоявленской молитв тем самым несомненно, но какая из них первична?
Ряд ученых, в том числе Иероним Энгбердинг и Мигель Арранц, пытались доказать, что молитва «Велий еси, Господи…» сформировалась в чине таинства Крещения и уже оттуда перенесена в чин праздника Богоявления, вопреки мнению Хуберта Шайдта, указывавшему на изначально праздничный, то есть не крещальный характер некоторых выражений этой молитвы. Аргументация его критиков сводилась к опровержению его анализа этих выражений.Однако в пользу правоты Шайдта говорят не только и не столько некоторые фразы молитвы, сколько тот факт, что в сирийской традиции молитва «Велий еси, Господи…» действительно употребляется только на праздник Богоявления, тогда как в чинах крещального водосвятия (в сирийской традиции их несколько) часто используется, среди прочих, молитва «Господи Боже Вседержителю, всего здания видимаго же и невидимаго Содетелю…» — та же самая, что в нашем Требнике указана как молитва «Крещения страха ради смертнаго». При этом она же приводится и в древнейших рукописях византийского Евхология, но уже не с таким заголовком, а просто как «иная» молитва Крещения. А в крайне важном списке Sinait. NE МГ 93, IX в., проявляющем бóльшую, чем все остальные сохранившиеся греческие рукописи, близость к сирийской традиции, молитва «Господи Боже Вседержителю, всего здания видимаго же и невидимаго Содетелю…» является просто основной молитвой чина Крещения. На наш взгляд, молитва «Господи Боже Вседержителю, всего здания видимаго же и невидимаго Содетелю…» сохранилась в Требнике только потому, что первоначально — как в Sinait. NE МГ 93 — крещальной была именно она, а молитва «Велий еси, Господи…» была, как верно предполагал Шайдт, богоявленской.
В целом, византийский чин богоявленского освящения воды, совершаемый в Православной Церкви вплоть до нашего времени, имеет следующий порядок:
Порядок освящения воды на Богоявление
Тропари «Глас Господень на водах…», при пении которых священнослужители идут к сосуду с водой.
Чтения из Священного Писания, как Ветхого (паремии: Ис. 35:1–10; 55:1–13; 12:3–6; прокимен из Пс. 26), так и Нового (Апостол: 1Кор. 10:1–4 и Евангелие: Мк. 1:9–11)Заветов.
Мирная ектения с дополнительными прошениями о воде, во время которой священник читает тайную молитву «Господи Иисусе Христе, единородный Сыне, Сый в недре Отчи…», аналогичную молитве священника о своем недостоинстве в чинах Божественной литургии и таинства Крещения.
Центральная молитва «Велий еси, Господи…», похожая на евхаристическую анафору и, как и она, включающая в свой состав призывание Святого Духа и троекратное осенение рукой священника освящаемого вещества — в данном случае, воды.
Троекратное пение тропаря праздника Богоявления «Во Иордане крещающуся Тебе, Господи…» с погружением креста в воду.
Окропление молящихся святой водой, целование всеми креста и возвращение священнослужителей в алтарь с пением стихиры «Воспоим вернии…».
Несмотря на то, что этот порядок выглядит весьма стройным, оригинальная константинопольская традиция следовала несколько иной логике построения чина. Вот как описывают великое освящение воды в храме Святой Софии богослужебные указания Константинопольского Синаксаря:
«5-гочисла того же месяца . Навечерие Светов… (Следует описание вечерни и литургии навечерия. — свящ. М. Ж.) Но отпуста диакон не отпускает народ, то есть не возглашает: «С миром изыдем», но «Премудрость!», и входит патриарх под сень святого престола вместе с диаконами и со свечами и кадилами. И диакон совершает ектению, а после этого патриарх читает молитву о воде. И по завершении благословения воды, когда патриарх пойдет из к фонтану атриума, певцы у амвона начинают петь: «Глас Господень…», под это пение все идут в атриум и там тоже читается молитва благословения воды. А с амвона читают паремии (те же, что и сейчас, но без Апостола и Евангелия.— свящ. М. Ж.).
6-го числа того же месяца. Праздник святого Богоявления… Утреня поется в храме, и на 50 псалме поется тропарь: «Днесь Троицу…» и другой: «Во Иордане крещающуся Тебе, Господи». И по его завершении патриарх идет в баптистерий и совершает таинство Крещения…».
Из этого описания видно, что освящение воды не включало в себя ни библейских чтений, ни песнопений, но лишь ектению и молитву, то есть соответствовало пунктам 3–5 из современной схемы чинопоследования. Более того, оно, вероятно, совершалось не над конкретным сосудом с водой, а над водой вообще, над всей водной стихией, — иначе невозможно понять, как не просто в алтаре, а непосредственно на святом престоле, вплотную к которому предписано подойти патриарху, могло взяться достаточное количество воды. С другой стороны, предстояние у самого престола хорошо соответствует евхаристическому характеру молитвы «Велий еси, Господи…».
В свою очередь, тропари «Глас Господень…» и паремии, как выясняется, не открывали, а завершали чинопоследование — они служили цели заполнить паузу в храме в то время, когда патриарх уходил в атриум, чтобы освятить воду и там. А с тропарем «Во Иордане крещающуся Тебе, Господи…» было связано не погружение креста в воду, а начало Крещения — т. е. погружения в воду — оглашаемых.
Такой порядок подтверждается и некоторыми древнейшими рукописями, включая знаменитые Евхологий Барберини, глаголический Синайский Евхологий и др., в которых после ектении, молитвы «Велий еси, Господи…» и главопреклонной молитвы чина богоявленского водоосвящения приводится под заголовком «Εὐχὴ ἄλλη εἰς τὸ ὕδωρ τῶν ἁγίων Βαπτισμάτων τῶν ἁγίων Θεοφανῶν, λεγομένη ἐν τῇ φιάλῃ τοῦ μεσιαύλου τῆς ἐκκλησίας» («Иная молитва над водой святого Крещения на святое Богоявление, читаемая над фонтаном в атриуме храма») еще одна краткая молитва. Вот текст этой молитвы в переводе из глаголического Синайского Евхология XI в.:
«Молитва над водою святаго Просвещения, глаголема в окрине церковнем. Боже, Боже наш, преложей при Моисеи воду горькую людем Твоим в сладкую, и вреждающая воды при Елисеи солию исцель, и Иерданскыя воды освящь пречистым Твоим просвещением, — Ты и ныне, Владыко, освяти воду сию и сотвори ю быти всем почерпающим от нея и кропящимся ею и вкушающим ея, благословенью источник, бальство (врачевание.—свящ. М. Ж.) недугом, священие домом, всякому кову видиму же и невидиму отгонение. Яко Твоя есть держава…».
Схематично трансформацию древнего константинопольского порядка священнодействий над водой на Богоявление в привычный нам чин великого освящения воды можно представить следующим образом:
Древний Константинополь
Последующая традиция
Ι. В храме:
Эпиклетическое моление о водной стихии
1. Шествие с пением тропарей «Глас Господень на воде…» (= древний элемент ΙΙ)
II. Во время шествия к фонтану перед храмом:
Пение тропарей «Глас Господень на воде…»
2. Чтения из Священного Писания (= древний элемент ΙΙΙ-б)
III-а. Над фонтаном:
Иная молитва.
3–5. Ектения и молитвы над водой (= древний элемент Ι)
ΙΙΙ-б. Во это же время в храме:
Чтение паремий
6. Пение праздничного тропаря «Во Иордане крещающуся…» и погружение креста (= древний элемент IV)
IV. На другой день:
Пение праздничного тропаря «Во Иордане крещающуся…» (а в глубокой древности — также и Крещение)
7. Окропление и возвращение в алтарь (соответствия нет)
8 (!). Повторное освящение воды в сам день праздника (ср. древний элемент III-а)
Рассмотрев происхождение чина великого освящения воды, можно кратко прокомментировать его содержание. Паремии чина великого освящения воды содержат пророчества о том, как Бог спасет верующих в Него людей, но подобраны так, что в каждой из них образом спасения являются источники воды и насыщение ею жаждущей земли. Апостол содержит толкование «водных» образов перехода через Красное море и данного среди пустыни питья из ветхозаветной истории Исхода как указания на Христа-Спасителя. Наконец, Евангелиесодержит краткий рассказ о Крещении Христа в Иордане Иоанном Предтечей; тем самым это событие понимается как раскрытие темы спасения при помощи воды (или образа воды), о которой говорилось в паремиях и Апостоле.
Мирная ектения чина великого освящения воды в целом совпадает с ектенией из чина таинства Крещения — но, что вполне естественно, прошения о принимающем Крещение отсутствуют, зато добавлены несколько прошений о тех, кто «начерпывает себе воды и берет для освящения домов» и т. п. Особый интерес вызывает семнадцатое прошение ектении «о еже быти воде сей приводящей (ἁλλόμενον) в жизнь вечную». Греческий глагол ἅλλομαι применительно к воде переводится как «бить », «фонтанировать», так что это прошение, основанное на словах Господа Иисуса Христа из беседы с самарянкой: «Кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей (букв. “фонтанирующей”) в жизнь вечную» (Ин 4. 14), подразумевает, что богоявленская вода помогает верующим увидеть цель христианского подвига — жизнь вечную.
Центральная молитва великого освящения воды, «Велий еси, Господи…», повторяет структуру евхаристической анафоры. Так, в последней прошению об освящении Даров предшествует подробное обоснование: мы говорим о том, что Бог есть Троица, что Он создал мир, что Его воспевают небесные силы, но человек, который также должен принять участие в восхвалении Творца, отпал от Бога и нуждался в искуплении, каковое и было совершено Господом Иисусом Христом. И вот в ходе-то Его искупительного домостроительства нам и была дана заповедь о совершении Евхаристии, во исполнение которой мы и молимся о том, чтобы Святой Дух снизошел на хлеб и вино и сделал их Телом и Кровью Спасителя, перед которыми мы приносим свои ходатайства обо всей Церкви. Таким образом, вся евхаристическая молитва предстает единым целым, а прошение об освящении Даров возносится в ней к Богу не в качестве случайной прихоти, а в качестве закономерно вытекающей из самой сути нашей веры потребности. Сходную логику имеет и молитва «Велий еси, Господи…»:
Церковнославянский текст
содержание раздела
Русский перевод
Велий еси, Господи, и чудна дела Твоя, и ни едино же слово довольно будет к пению чудес Твоих (трижды).
вступительное обращение
Велик Ты, Господи, чудесны Твои дела, и никаких слов не хватит, чтобы воспеть Твои чудеса (трижды).
Ты бо, хотением от не сущих во еже быти приведый всяческая, Твоею державою содержиши тварь, и Твоим промыслом строиши мир.
Ты от четырех стихий тварь сочинивый, четырми времены круг лета венчал еси.
Тебе трепещут умныя вся силы, Тебе поет солнце, Тебе славит луна, Тебе присутствуют звезды, Тебе слушает свет, Тебе трепещут бездны, Тебе работают источницы.
Ты простерл еси небо, яко кожу, Ты утвердил еси землю на водах, Ты оградил еси море песком, Ты ко отдыханием воздух пролиял еси.
Бог — Творец мира
Ведь Ты, приведя Своей волей все из небытия в бытие, в Своей власти держишь творение и Своим промыслом управляешь миром.
Ты, Составивший творение из четырех начал, четырьмя временами увенчал годичный круг.
Перед Тобой трепещут все разумные силы, Тебя воспевает солнце, Тебя прославляет луна, Тебе молятся звезды, Тебе повинуется свет, Тебя боятся бездны, Тебе подчиняются источники.
Ты натянул небо, словно завесу, Ты утвердил землю на водах, Ты оградил море песком, Ты разлил воздух для дыхания.
Ангельския силы Тебе служат, архангельстии лицы Тебе кланяются, многоочитии херувими и шестокрилатии серафими, окрест стояще и облетающе, страхом неприступныя славы Твоея покрываются.
ангельское славословие
Ангельские силы тебе служат, хоры архангелов Тебе поклоняются, многоокие херувимы и шестикрылые серафимы, стоя кругом и летая, покрываются страхом перед Твоей неприступной славой.
Ты бо Бог Сый неописанный, безначальный же и неизглаголанный, пришел еси на землю, зрак раба приим, в подобии человечестем быв, не бо терпел еси, Владыко, милосердия ради милости Твоея, зрети от диавола мучима рода человеча, но пришел еси и спасл еси нас.
Божественное домостроительство:
в целом
Ведь Ты, Бог Неописуемый, Безначальный и Неизреченный, пришел на землю, приняв облик раба и уподобившись человеку. Ибо ты не мог, Владыка, по Своему милосердию смотреть на то, как дьявол насилует человеческий род, но пришел и спас нас.
Исповедуем благодать, проповедуем милость, не таим благодеяния: естества нашего роды свободил еси, девственную освятил еси утробу Рождеством Твоим.
Вся тварь воспевает Тя явльшагося: Ты бо Бог наш, на земли явился еси, и с человеки пожил еси. Ты Иорданския струи освятил еси, с Небесе низпославый Святаго Твоего Духа, и главы тамо гнездящихся сокрушил еси змиев.
Божественное домостроительство:
тот частный эпизод, которым обусловлена данная молитва
Мы исповедуем Твою благодать, проповедуем милость, не скрываем благодеяние: Ты освободил происхождение нашей природы, освятив девственную утробу Своим рождением.
Все творение воспело Твое явление, ведь Ты, наш Бог, явился на земле и поселился вместе с людьми. Ты освятил струи Иордана, послав с небес Своего Святого Духа и сокрушив головы гнездившихся там змиев.
Ты убо, Человеколюбче Царю, прииди и ныне наитием Святаго Твоего Духа, и освяти воду сию(трижды, с осенением воды рукой).
Эпиклеза (призывание Святого Духа, невидимо освящающего воду, и видимое благословение воды священником)
Итак, Ты Сам, Человеколюбивый Царь, предстань и теперь через схождение Своего Святого Духа и освяти эту воду (трижды, с осенением воды рукой).
И даждь ей благодать избавления, благословение Иорданово; сотвори ю нетления источник, освящения дар, грехов разрешение, недугов исцеление, демонов всегубительство, сопротивным силам неприступную, ангельския крепости исполненную.
Да вси почерпающии и причащающиися, имеют ю ко очищению душ и телес, ко исцелению страстей, ко освящению домов, и ко всякой пользе изрядну.
Моление о духовных плодах от приобщения святыни
И дай ей дар избавления, благословение Иордана. Сделай ее источником нетления, даром освящения, омовением от грехов, исцелением от болезней, погибелью бесов, недоступной для враждебных сил, наполненной ангельской мощью.
Чтобы для всех, кто будут черпать и вкушать , она стала очищением душ и тел, исцелением от страданий, послужила для освящения жилищ и была полезной в самых разных потребностях.
Ты бо еси Бог наш, Иже водою и Духом обновивый обетшавшее грехом естество наше.
Ты еси Бог наш, водою потопивый при Ное грех.
Ты еси Бог наш, Иже морем свободивый от работы фараони Моисеом род еврейский.
Ты бо еси Бог наш, разразивый камень в пустыни, и потекоша воды, и потоцы наводнишася, и жаждущия люди Твоя насытивый.
Ты еси Бог наш, Иже водою и огнем пременивый Илиею Израиля от прелести Вааловы.
Библейские образы Божественной помощи с использованием воды
Ибо Ты — наш Бог, Который обновил водой и Духом нашу состарившуюся природу.
Ты — наш Бог, Который при Ное потопил грех в воде.
Ты — наш Бог, Который при помощи Моисея освободил море еврейский род от рабства.
Ты — наш Бог, рассекший в пустыне камень, так что потекла вода, и наполнились потоки, и напился жаждущий народ Твой.
Ты — наш Бог, который при помощи Илии отвратил Израиль от прельщения Ваала воспламенения водой .
Сам и ныне, Владыко, освяти воду сию Духом Твоим Святым(трижды).
Эпиклеза (повтор)
Так и теперь, Владыка, Ты Сам освяти эту воду Твоим Святым Духом.
Даждь же всем прикасающимся ей, и причащающимся, и мажущимся ею, освящение, здравие, очищение и благословение.
Моление о приобщающихся святыни (повтор)
И подай всем, кто будет прикасаться к ней и вкушать и помазываться ею, освящение, здоровье, очищение и благословение.
Спаси, Господи, и помилуй великаго господина и отца нашего, Святейшаго патриарха Кирилла, и господина нашего, Преосвященнейшаго епископа имярек и сохрани их под кровом Твоим в мире.
Спаси, Господи, и помилуй власти и воинство страны нашея, покори им всякаго врага и супостата.
Даруй им вся, яже ко спасению прошения, и жизнь вечную,
Ходатайства о Церкви и стране
Спаси, Господи, и помилуй Великого господина и отца нашего Святейшего патриарха Кирилла и господина нашего, Преосвященного епископа такого-то, и сохрани их под Твоим покровом в мирном состоянии .
Спаси, Господи и помилуй власти и армию нашей страны, покори им всякого врага и агрессора.
Исполни все их просьбы, относящиеся ко спасению, и даруй им жизнь вечную,
да и стихиами, и человеки, и ангелы, и видимыми, и невидимыми, славится Твое пресвятое Имя, со Отцем и Святым Духом, ныне и присно, и во веки веков.
Заключительное славословие
чтобы и стихиями, и людьми, и ангелами, и всем видимым и невидимым прославлялось Твое всецело святое Имя со Отцом и Святым Духом, теперь и всегда и во веки веков.
Аминь.
Ответ народа: «Да будет так»
Аминь.
Пролог молитвы. Во многих рукописях, в русских старопечатных и современных стандартных греческих изданиях, молитва «Велий еси, Господи…» часто имеет «пролог» в форме обращенного к Пресвятой Троице моления «Троице Пресущная, несозданная…», плавно переходящего в поэтическую проповедь о значении дня Богоявления. В древнерусской традиции этот пролог при освящении воды в навечерие праздника опускался, а в сам день — наоборот — торжественно провозглашался сразу после мирной ектении и до «Велий еси, Господи…». Вот текст пролога молитвы «Велий еси, Господи…» согласно Требнику митрополита Петра (Могилы) 1646 г.:Троице Пресущественная, Преблагая, Пребожественная!
Всесильная, всеприсещающая, невидимая, непостижимая, содетельная умных существ и словесных естеств; преестественная Благость, Свете неприступный, просвещаяй всякаго человека, грядущаго в мир!
Возсияй и мне, недостойному рабу Твоему, просвети ми мысленная очеса, яко да дерзну воспети безмерное благодеяние и силу.
Благоприятно да будет еже от мене моление за предстоящия люди, да прегрешения моя не возбранят зде приити Святому Твоему Духу; но остави ми неосужденно вопити Тебе и глаголати и ныне, Преблагий:
Иордан возвратися вспять, и горы взыграшася, — Бога во плоти видяще, — и облацы глас даша, чудящеся приходящему Свету от Света, Богу истинному от Бога истиннаго, днесь во Иордане видяще праздник Владыки, самую же преступления смерть и прелести жало, и адов соуз во Иордане погрузившаго и Крещение спасения мирови даровавшаго!
Темже и аз, грешный и недостойный раб Твой, величества чудес Твоих повествуя, содержим сый страхом, во умилении вопию Ти:
«Велий еси, Господи, и чудна дела Твоя, и ни едино же слово довольно будет к пению чудес Твоих!..»
Святитель Епифаний придерживался распространенной в его время традиции считать центральной темой праздника Богоявления воспоминание Рождества Христова.
Epiph. Adv. Haer. 51. 29–30 // PG 41. Col. 940–941. Везде, где это не отмечено особо, переводы древних текстов принадлежат автору статьи.
См.: Merras M. The Origins of the Celebration of the Christian Feast of Epiphany. Joensuu, 1995. P. 82–121.
Joh. Chr. De Bapt. Chr. 2 // PG 49. Col. 366.
… οὐ διαφθειρομέμης τῆς τῶν ὑδάτων ἐκείνων φύσεως — ср. церковнославянский перевод: «… не растлевающуся вод оных естеству» (Типикон, глава 48, первое «зри» под 6 января).
Ср., напр.: Боровков И. И. Как сделать «святую воду» и три чуда с ее помощью // Химия и жизнь. М., 1970. № 3. С. 87–89.
Мы категорически не согласны с диак. Н. Денисенко, который в своей диссертации делает на основании слов Златоуста вывод о том, что над водой совершалось некое благословение в контексте специальной службы (DenysenkoN. The Blessing of Waters on the Feast of Theophany in the Byzantine Rite: Historical Formation and Theological Implications / Diss.: Catholic University of America. Washington (DC), 2008. P. 29–30, 39; в 2012 г. работа была выпущена издательством «Ashgate» в виде книги, озаглавленной «The Blessing of Waters and Epiphany: The Eastern Liturgical Tradition», но нам была доступна только рукопись диссертации): пассивное причастие в выражении Златоуста σήμερον ἁγιασθέντων τῶν ὑδάτων указывает лишь на то, что «воды освящаются/освящены сегодня», но совершенно не требует предположения о сугубо литургическом характере этого освящения. При этом подобное предположение противоречило бы свидетельству Феодора Чтеца (см. ниже).
Renoux A. Le codex arménien Jérusalem 121, II: Édition… Turnhout, 1971. (= Patrologia Orientalis XXXVI, fasc. 2; № 168). P. 210 – 217 .
Т. е. в январе, а именно в день Богоявления. Такое название января связано с тем, что с 153 г. до н. э. консулы Рима вступали в должность утром 1 января, возлагая на себя шитые золотом одежды высших правителей Республики. Традиция начинать консульский год 1 января продолжалась и во времена Римской империи. Собственно, как раз эту традицию имело в виду установление европейского Нового года 1 января.
Paul. Silent. Descr. S. Soph. 594–604 // CSHB 38. P. 29–30. Перевод фрагмента любезно выполнен Д. Е. Афиногеновым.
Исследователи обычно исправляют здесь μυστήριον на μύρον, тогда речь идет об установлении торжественного чина освящения крещального мира в контексте литургии (как это действительно и стали делать примерно с V в. и совершают— в Великий четверг — вплоть до наших дней), а не в контексте чина Крещения как такового (подобно освящению предкрещального елея). Впрочем, возможно, это место можно понимать и как-то иначе, без исправления μυστήριον на μύρον — например, в смысле установления чина освящения престола в новом храме.
Возможно, речь идет о ектениях — во всяком случае, в позднейших византийских богослужебных рукописях εὐχή — это стандартное обозначение ектений, а поминовение Божией Матери («Пресвятую, Пречистую…») действительно совершается в конце большинства из них.
Буквально «собрание», но в V–VIII в. слово σύναξις — это terminustechnicus для обозначения Божественной литургии.
Здесь следует вновь обратить внимание еще на одну неточность в работе диак. Н Денисенко, которая, как нам кажется, не позволила ему представить убедительную реконструкцию предыстории чина богоявленского водосвятия: грузинский перевод иерусалимского Лекционария следует датировать не «пятым-восьмым» (Denysenko. Op. cit. P. 32), а шестым-седьмым веками; таким образом, о существовании чина богоявленского водосвятия в Иерусалиме в пятом веке говорить еще рано. Но уже к последней трети VI века он там, несомненно, существовал — об этом, в частности, свидетельствует западный путешественник Антонин из Плаценции (Антоний из Пьяченцы) в своем «Паломничестве» (гл. 11), что вполне соответствует корректной датировке грузинского перевода иерусалимского Лекционария.
См.: Scheidt H. Die Taufwasserweihegebete im Sinne vergleichender Liturgieforschung untersucht. Münster in Westfalen, 1935. (= Liturgiegeschichtliche Quellen und Forschungen; 29). S. 11–31.
См. обзор мнений в работе: Denysenko. Op. cit. P. 96–99; сам диак. Н. Денисенко солидаризируется с Арранцем и прочими: Там же. С. 119–120.
Scheidt. Op. cit. S. 32–33.
См.: Brock S. Studies in the Early History of the Syrian Orthodox Baptismal Liturgy // Journal of Theological Studies. Vol. 23. Oxford, 1972. P. 16–64.
Сначала просто как «иная», покуда ей не придумали применение в качестве сокращенной молитвы для Крещения в экстремальных ситуациях, «страха ради смертнаго».
Чин совершается в конце вечерни и литургии навечерия Богоявления, но когда навечерие — как, например, в текущем 2015 году — попадает на субботу или воскресенье, литургия служится в свое время, до вечерни, так что сначала должна закончиться литургия субботнего или воскресного дня, потом должна быть, по уставу, скромная трапеза, и только потом, спустя несколько часов, — вечерня и освящение воды. Впрочем, и в субботу, и в воскресенье согласно современной практике вечерню обычно начинают сразу после литургии, так что разница с будними днями почти перестает быть заметной.
«Никтоже достоин…».
«Благоутробный и милостивый Боже…».
Так по Типикону; на практике целование креста и окропление каждого молящегося совершается уже после отпуста всей службы.
Исследователи обычно называют их «Типиконом Великой церкви».
В византийские времена этот возглас был диаконским, а не священническим.
Буквально: «на амвоне», в отличие от будних дней, когда утреня частично совершалась в притворе.
Mateos J. Le Typicon de la Grande église… T. I. R., 1962. (= Orientalia Christiana Analecta; 165). P. 174–184.
Рукопись Vatican. Barberini gr. 336, кон. VIII в.
Рукопись Sinait. slav. 37, а также еще несколько фрагментов, XI в. Это одна из древнейших славянских рукописей, еще очень близкая к первоначальной кирилло-мефодиевской традиции.
В упрощенной орфографии, с заменой юсов и ятя привычными современному читателю буквами и т. д.
Frček J. Euchologium Sinaiticum: texte slave avec sources grecques et traduction française. Turnhout, 1933. (= Patrologia Orientalis XXIV, fasc. 5). P. 648 – 650 .
По уставу оно не предусмотрено, но совершается оно повсеместно. Подробнее см. в нашей статье «Водоосвящение» в «Православной энциклопедии»: http://www.pravenc.ru/text/155063.html.
Русский перевод сделан А. Ю. Виноградовым вместе с автором статьи.
Греч. δέρριν — буквально «кожу», но этим термином в античности обозначали различные кожаные завесы, а затем и вообще завесы, в том числе театральные. Можно сказать, что молитва рисует перед нами образ видимого неба, которое, словно завеса, скрывает от нас происходящую в небесах картину ангельского славословия, к которому молитва вскоре и перейдет.
В коптской и эфиопской редакциях молитвы здесь присутствует и аналог нашего возгласа «Победную песнь поюще…».
В евхаристической молитве это рассказ о Тайной вечере. А здесь — о Рождестве и Крещении Христовых, то есть двух изначальных темах праздника Богоявления. Наличие специального пассажа о Рождестве в этой молитве вновь доказывает ее изначально праздничный, а не крещальный, характер (см. выше).
Иногда оно объединяется в одно целое с молитвой священника о своем недостоинстве. См. краткие сведения о различных комбинациях молитв в чине богоявленского освящения воды в нашей уже упоминавшейся статье 2005 г.: http://www.pravenc.ru/text/155063.html, а значительно более подробные — в работе диак. Н. Денисенко 2009 г.: Denysenko. Op. cit. P. 43–91.
Текст приведен в упрощенной орфографии и с небольшой проясняющей правкой.
Нетрудно заметить, что из слов Павла Силенциария прямо следует, что и в VI веке в Константинополе сохранялась традиция, описанная уже святителем Иоанном Златоустом: богоявленской считали воду, набранную в ночь праздника из источника, которым в данном случае служил фонтан перед храмом Св. Софии.
